Вот только, грешить ли? «Интимные маршруты» в среде геологов, заканчивались «полевыми романами». Не редко рождались после подобных «романов» дети. Распадались семьи и рушились судьбы.
Как не любить жизнь?! Когда ты молод и живешь в первозданной природе! При Сотворении Мира. Мира твоей молодой души. Душа восторгается каждой ягодкой, каждым цветочком и узором мха. Восхищается лучезарными облаками. Голубизной неба. Ясным воздухом и ледяной, до ломоты зубов, вкусной водой. И так же торжественно и нарядно, душа твоя прихорашивается в чистые одежды. К предвечному празднику жизни! В лучезарном восходе и закате солнца! В хороводе деревьев, одетых в желтую хвою — сентябрьской парчой золотой осени.
Первую проблему мы решили гласно: две палатки ставить глупо.
— У меня после диплома — свадьба, — открылась Людмила. — Я «деушка». И жених «это» бережет до брачной ночи, — Людмила с юморком принажала на «это». Предполагая возможную проблему, проживая в одной палатке с молодым мужиком.
И мне стало весело:
— В таком случае, я тоже не хочу быть негодяем вашей жизни…
Имея в виду и жениха Людмилы.
Хмыкнул:
«Надо же? Век живи, век учись…»
И поверил, все получится…
— Вам, надо быть писателем, — засмеялась Людмила. Подчеркнуто выделила отчество.
— Почему, писателем? — удивился искренне. — Никогда в голову не приходило…
— Вы честный. Живете счастливым человеком…
— А ведь нам, никто не поверит, — поскреб я затылок. — Что мы, такие хорошие?!
Людмила давно понимала даже о том, о чем я молчал.
— А я вашей жене — справку принесу! — засмеялась она.
— Это правильно, — согласился.
— А работу мы сделаем. Объем, на пару недель беготни по профилям…
Погода. Погода в горах изменчива. Нас выбросили вертолетом на горное плато могучего горного хребта. Судя по геологическим данным, шурфовка здесь никогда не велась. «Аэромагнитная аномалия» над седловиной мощная. Рядом с «немагнитными гранитами». «Съемка с воздуха». На седловине магниторазведка не велась.
После войны, много золота в этих местах добывалось. Богатейшие россыпи выгребли. Все «золото Иньяли» на полсотни верст ниже по реке. Геологи колотились в поисках золоторудных месторождений. Рудопроявления на поисковой площади встречались, незначительные для промышленной добычи. Крупное месторождение пока не найдено…
Сырые облака висели над горной седловиной постоянно и низко. То капал нудный сикун, то порошил манной небесной снежок. Ледяной ветерок. Холодно работать с магнитометром, стынут пальцы с карандашом. Кроме геофизики, еще и поисковые маршруты, отбор штуфных проб из кварцевых жил.
Видимое золото не встречалось. Без «шурфовки» на магнитной аномалии, не докопаешься до истины. «Лотком» не работали. Но присутствие «магнетита» в «штуфах» в переизбытке: магнитометр зашкаливал при подносе образцов к прибору.
Золото и магнетит — тяжелые металлы. Постоянные спутники в шлихах. Известны случаи золотоносных россыпей на таких перевалах. Словно леший их в карманы засыпал. Объяснение «золоту на перевалах» есть: «ледники притащили».
В эпоху обледенения ледники надвигались, пропахивая горы корытообразными долинами. «Троговыми» они зовутся. Тащили в себе ледники массу валунов. Тащили и золотоносные россыпи, в «доледниковый период сформировавшиеся». За сотни километров. По составу «мореных отложений» прослеживался «след ледника».
«Морена» из окатанных валунов различной величины, тянулась и к седловине по горному распадку из троговой долины Иньяли. К перевалу ныряла морена под холмистое плато из розовой глины и мелкой щебенки.
Мы жили под перевалом. В палатке. На границе леса с мореной. Под горным западным склоном. За безводным руслом ручья валуны разных размеров. Серые и огромные они, быками переваливались до подошвы гранитных склонов.
В ясную погоду граниты розовели падающей своей громадой и пугали взор. Для строительства Мавзолея в Москве добывали красный гранит «рапакиви» на Алтае. Здесь его горы! Захотелось сходить к гранитам. Седловина в поперечнике не более версты…
В непогоду граниты за плотными облаками. Но тяжесть их вселенская, ощущалась всем человеческим естеством.
В планах Поисково-разведочной партии, в которой я работал, «заверка» этой аномалии шурфовкой в следующий сезон. Моя задача: детально отработать геофизику. И мы с Людмилой сделали. Сделали! Даже и сами не поверили, что ровно за день, до первой пурги, управились.
Ожидание вертолета для выброски на базу, затягивалось. В хаосе мрачных гор, в продуваемом корыте перевала, сидеть в палатке первые сутки весело. Благостно жаться к горячей печке, пока не отдохнешь, отоспишься. Приемничек играет, рация потрескивает, переговоры между отрядами. Все сидят в горах. Все сделали работу. Все ждут вертолеты. А их не хватает в летную погоду. Какой-то «шах из Арабских эмиратов, охотится на баранов-чубуку». «Чубуку» в Красной книге. За минувшее лето, «скормил» соседям геологам пять горных коз, добывая их из «мелкашки». Сам поел вволю козлятины.
Ценность чубуку в рогах: до двух метров в завитке. В бинокль видел «чубуку» с такими рогами. Недосягаемые выстрела, в скалах. На альпийских лугах полно горных коз. «Медвежий угол» горной системы хребта Черского. Вот и метались вертолеты над долинами рек горного хребта, в поисках «нужных рогов».
Часто мотались «восьмерки» и над рекой Иньяли. Ждали геологи, рабочие, когда «шах освободит» вертолетный «Авиаотряд». От «своего» — «их высочества».
С базы иногда интересовались: «Как медведи? Двадцать штук сегодня с вертолета насчитали».
Сидеть в горах без дела, бессмысленно и тоскливо. Принял решение, свернуть стоянку. И с рацией, налегке, прихватив спальные мешки, спуститься в долину Иньяли. Судя по карте, напротив устья нашего распадка за просторной гарью, на полянке в живом леске стоит рубленая изба.
На гари ягодник сплошным ковром. На этой гари и насчитали вертолетчики двадцать медведей. У нас ружьё. Медведи не страшны.
«С какой целью прихватил чистую общую тетрадь в дерматиновом переплете на сорок листов?!» — я и сам не знал.
И горе тому, кто наивно полагает, что «стать писателем» можно в один день?! Стоит только, сесть и «что-то написать»?! Горе мне, не знавшему это. Ибо, право работать за письменным столом — в обывательском сознании отсутствует. И право это, приходится писателю отстаивать всю жизнь.
И Горе нам, читателям, если писатель лукав и лжив, малообразован и невежа, циник и жаден до славы и денег. Без чистосердечной и мудрой души — русский писатель никогда не состоится. Без великих страданий. Без мученичества…
Выбора нет:
Или положи Душу на Алтарь родного Русского Слова. Родной русской речи. Годы трудись. И претерпи разочарования и нищету оттого, что «строки — рубля не накопили»… И настоящее человеческое счастье испытаешь в конце пути, если твоя благодарная Душа созреет и сделается от духовных трудов мудрой.
Или: если ты обманулся лукавым, который поиграл твоим безрассудством. И бросил тебя с твоими бреднями. Лучше спейся, умри, чтобы никому не вредить своими пошлыми многописаниями — «плодами» невежественного ума.
Но коль, Дано тебе Природой и не отнять. Запасайся терпением. И трудись.
И люби! Люби! Люби!
