Губернатор не обиделся. Прищурившись, он ласково посмотрел на толстенького Николашу и помолчал. Николаша тоже попытался выдавить из себя улыбку, но у него не получилось: он нервничал в ожидании ответа отца.
— Николаша у меня хороший, — снисходительно проговорил, наконец, Лисецкий. — Но тюфячок. Да ведь, Николаша? Правильно я говорю?
— Никакой я не тюфячок! — обиженно отозвался Николаша.
— Тюфячок, — засмеялся Лисецкий. — Тебя любой обманет. Да только обманывать будут тебя, а целить в меня. А значит, если я своему Николаше доверять начну, то буду очень легкой добычей. Согласен, Володя?
Храповицкий поморщился, пожал плечами, но заставить себя согласиться с мнением губернатора так и не сумел. В обидном отзыве Лисецкого о собственном отпрыске содержалась еще и скрытая шпилька. Он давал нам понять, что с назначением Николаши управляющим нашим банком не стоит рассчитывать на получение дополнительных рычагов влияния на него, губернатора. И что все попытки воздействия на него через сына будут пресекаться.
Наше молчание становилось тягостным. Вдруг глаза Лисецкого лукаво блеснули. Его посетила какая-то новая идея.
— А знаете, кому я здесь верю больше других? — начал он с хитрым видом. — Не догадываетесь?
Никто из нас даже не стал пробовать, чуя очередной подвох. Лисецкий выдержал эффектную паузу и ткнул пальцем в Плохиша.
— Вот ему! — заявил губернатор. — Вот кто меня не продаст!
Плохиш от неожиданности даже присел и вытаращил глаза. Одним своим словом губернатор возносил его над всеми нами. Пораженные, мы переглянулись. Я заметил, что Храповицкого перекосило.
— Не продашь меня? — требовательно обратился Лисецкий к Плохишу.
Не вставая с кресла, он протянул руку и, ухватив Плохиша за рубашку, подтащил к себе. Покорно подавшись вниз, Плохиш неуклюже склонился над губернатором.
— Нет! — выдохнул Плохиш и замотал головой. — Даже не сомневайтесь!
Губернатор захохотал, запрокинув голову, и легонько оттолкнул Плохиша.
— Попался! — в восторге закричал он, хлопая себе по коленке. — Аж надулся от счастья! «Не сомневайтесь!» — передразнил он. — Да продашь, продашь! Все продадут, и ты продашь! Просто такую цену, как я, тебе никто никогда не предложит! Вот почему тебе верить можно!
Вмиг оплеванный Плохиш отшатнулся с открытым ртом. Никто из нас даже не улыбнулся. В голубых глазах Пономаря, обращенных к Лисецкому, читалось полное недоумение. Прежде он завидовал нашей дружбе с губернатором, и, похоже, лишь в эту минуту до него стало доходить, что близость к первому человеку имеет свою унизительную цену.
6
Лицо Храповицкого на мгновенье исказила брезгливая гримаса. Но тут же вновь исчезла. Он не позволял себе проявлять эмоции в присутствии старших по званию. Он считал это недопустимым.
— А правда ли, Егор Яковлевич, что к нам в ноябре собирается приехать президент? — спросил он как ни в чем не бывало.
Лисецкий с важностью пожевал губами, прежде чем ответить.
— Ну, пока в графике Бориса Николаевича такой визит стоит, — чуть свысока принялся объяснять Лисецкий. Он, похоже, почувствовал, что перегнул палку, и сам был рад перевести разговор. — Автозавод ведь в ноябре празднует свой юбилей. Крупнейшее предприятие в стране, как ни крути. Шестьдесят процентов от общего числа автомобилей в России выпускается в нашей области. Иной вопрос, допустит ли администрация президента, чтобы он сюда приехал?
— А почему они могут быть против? — удивился Пономарь.
— А они меня боятся, — как само собой разумеющееся, пояснил Лисецкий. — Стараются держать Дедушку на расстоянии от меня.
Сейчас, когда он говорил о президенте, называя его за глаза «Дедушкой», как то было принято в кремлевских кругах, в его речи появилась какая-то особая недоговоренность. Он давал понять, что, будучи посвященным в большую политику, не может открывать нам, профанам, всего, что знает.
— Боятся вашего влияния на президента? — вежливо уточнил Храповицкий, поддерживая эту игру.
— И не только этого, — многозначительно ответил Лисецкий и загадочно покачал бровями. — Они меня вообще боятся.
— Они опасаются, что Ельцин назначит папу президентом! — не удержавшись, выпалил Николаша сокровенную тайну.
Следующие три реплики прозвучали практически одновременно.
— Не понял?! — крякнул Виктор.
— Куда назначит? — вскинул голову доселе понурый Вася.
— Президентом чего? — забыв про недавнюю обиду, заинтересовался практичный Плохиш.
— Президентом Российской Федерации, — несколько раздраженно отозвался Лисецкий. — Чего же еще!
Пораженные, мы как по команде уставились на него. Он не шутил. У Пономаря отвалилась челюсть. Виктор тихонько присвистнул. Я задержал дыхание. В первый раз за десять лет мне захотелось выпить.
— Что вы так смотрите? — взвился губернатор. — У вас что, есть иная кандидатура?!
Никакой иной кандидатуры на пост президента России у нас не имелось. Не считая, конечно, Плохиша. Которого, помнится, с утра мы уже назначили на другую должность.
Храповицкий поперхнулся и состроил понимающее лицо.
— Ясно, — протянул он. — Значит, Ельцин собирается в отставку? Вот это поворот! Кто бы мог подумать! Здоровье у него ни к черту, но все же...
— При чем тут отставка! — покраснев от злости, выкрикнул губернатор. Наша недогадливость выводила его из себя. — Я о выборах говорю! В будущем году! Я собираюсь идти на выборы!
Мы замерли. В наступившей гробовой тишине был слышен доносившийся из соседнего зала визгливый смех девиц. Нелепый и пьяный.
— Ну, в таком случае мы за вами! — пробормотал наконец Храповицкий. Видимо, он не знал, что еще сказать.
Плохиш поспешно схватил бутылку, но разлить не успел. Губернатор остановил его нетерпеливым жестом.
— Меня Березовский на эту мысль натолкнул, — продолжил Лисецкий все еще сердито. — Мы с ним встречались несколько раз в Москве. Вот он мне и предложил.
Егор, говорит, а тебе не надоело еще в своей деревне сидеть? Чего ты там делаешь? Ты же давно ее перерос. Ведь таких губернаторов, как ты, в стране — раз-два и обчелся. Тебе же надо в Москву перебираться. На другой уровень выходить! Баллотироваться, говорит, надо. Я, конечно, и сам об этом подумывал, но одно дело собственные амибиции, а другое, когда подобное предложение делает сам Березовский. Это уже не шутки!
Он поднял вверх указательный палец и внушительно погрозил им невидимым оппонентам.
— Он с вами специально для этого встречался? — удивленно спросил Храповицкий.
— Да нет, — поморщился Лисецкий. — Сначала он искал меня по поводу Автозавода. Он же давно на него зубы точит. Хочет к рукам прибрать. Ну, и попросил посодействовать. Мне тоже было интересно на него посмотреть. Как ни крути, первый олигарх. Миллиардер. Банкир президентской семьи. Доктор наук, между прочим. Голова — как компьютер работает. Пять тысяч вариантов в секунду. Великий авантюрист! Мы с ним разные проблемы обсуждали. И политику, и экономику. Он было пытался со мной спорить по поводу роли государственного сектора в капитализации страны, но я его живо осадил!
Лисецкий самодовольно усмехнулся. Остатки его раздражения постепенно улетучивались.
