сходившейся на его объемном животе. Он все время тяжело вздыхал: не то его угнетал разговор, не то собственный вес. На обоих, впрочем, были опрятные белые рубашки и невыразительные галстуки.
То обстоятельство, что Храповицкий не приглашал их за небольшой, круглый стол, стоявший чуть поодаль, а разместил как просителей или подчиненных, говорило о его желании подчеркнуть свою ведущую роль в разговоре. Вообще трюками по созданию дополнительного давления на собеседника он владел в совершенстве.
Я незаметно подмигнул ему, кивнул обоим посетителям и сел в кресло, чуть в стороне.
— Поймите нас правильно, Владимир Леонидович, — заговорил длиннолицый после паузы, вызванной моим приходом. — Мы люди не молодые, всю жизнь проработавшие в прежней системе, ничего не понимаем в современном бизнесе. И то, что вы предлагаете, нас, конечно, пугает.
— Чего же тут страшного? — усмехнулся Храповицкий. — Я же вам деньги предлагаю, а не фильм ужасов посмотреть.
Теперь я их вспомнил. Я уже видел их в том же составе, в том же месте. Они возглавляли какую-то монтажно-проектную организацию с непроизносимым названием. Тот, что со слезящимися глазами, был директором, а бородатый являлся его заместителем. Организация в советское время процветала на государственных заказах. Сейчас она захирела и дышала на ладан. Большая часть сотрудников находилась в вынужденных неоплачиваемых отпусках.
Храповицкий собирался ее купить, но цену увеличивать не желал. А потому демонстрировал им сейчас некоторую небрежность. Ему как будто было немного скучно и жаль терять время на такую пустячную сделку.
— Да как же, Владимир Леонидович! — вздохнул бородатый. — Все-таки шестьсот человек сотрудников. Что будет с ними?
— А что с ними сейчас? — возразил Храповицкий. — Водкой торгуют в подземных переходах. Или случайными подработками на стороне перебиваются.
— Ну, зачем вы так? — обиделся бородатый. — Они же люди науки.
— Люди науки не могут питаться одной наукой, — наставительно продолжал Храповицкий, несколько, впрочем, смягчаясь. — И от забот о поисках хлеба насущного их лучше избавить. Мы обеспечим вас заказами, причем не только нашими, но и московскими.
— В столице и своих специалистов хватает с избытком, — осторожно заметил директор, протирая платком слезящиеся глаза.
— Вы не знаете наших возможностей, — снисходительно улыбнулся Храповицкий. — Кроме того, мы отремонтируем все здание. У ваших сотрудников будет хорошо оплачиваемая работа, удобные кабинеты. О чем еще мечтать людям науки?
Бородатый заерзал. Было видно, что он хочет что-то сказать, но не решается.
— Нас все-таки смущает цена! — наконец выпалил он. — Как-то маловато…
— Триста тысяч долларов вам мало! — ахнул Храповицкий. — Видно, вы очень богатый человек! Для меня, например, это очень большие деньги. А потом не забывайте, мы собираемся инвестировать в вашу организацию сумму в три раза большую.
Я подумал про себя, что за те сутки, что мы не виделись, его финансовое положение, должно быть, существенно пошатнулось, если триста тысяч долларов вдруг стали для него большими деньгами.
— А как же мы с Валерием Егорычем? — сдавленно осведомился директор, кивая на бородатого. — Я имею в виду после продажи?
— С вами будет подписан контракт о том, что вы сохраняете свои посты в течение двух лет. — Заметив разочарование на их лицах, Храповицкий перешел на доверительную интонацию. — Поймите, это максимум того, что я могу сделать. У меня есть равноправные партнеры, которые руководствуются правилами нашей компании. Обычно мы подписываем контракты лишь на год.
Я ожидал, что он сейчас попросит их посмотреть в его честные глаза. Но вместо этого он за подтверждением обратился ко мне.
— Верно, Андрей?
— Это наша практика, — ответил я. И соврал. Поскольку в нашей практике контрактов не существовало вовсе. Обычно Храповицкий увольнял людей, когда считал нужным.
— А по истечении двух лет никто нам не мешает этот контракт продолжить, — добавил Храповицкий. — Если это будет зависеть от меня, даю вам слово, что так и сделаю.
— Ну, хорошо, — произнес директор, которого явно все еще мучили сомнения. — Дайте нам неделю на раздумье.
Они поднялись, вежливо попрощались и вышли.
Как только дверь за ними закрылась, Храповицкий сразу преобразился. Теперь он весь горел веселым и злым азартом.
— Спорить могу, согласятся! — воскликнул он, радостно потирая руки. — В крайнем случае, еще сотню набросим.
— А что там у них интересного? — полюбопытствовал я.
— Он еще спрашивает! У них прекрасное здание в центре города, — принялся загибать длинные сильные пальцы Храповицкий. — Восемь тысяч квадратных метров, плюс двор, гаражи и служебная стоянка у входа. И дом отдыха в сосновом бору, занимающий полтора гектара. Вся их недвижимость тянет миллиона на три-четыре. Это если продавать ее в спешке.
— А мы будем продавать?
— А черт ее знает! — Храповицкий пожал плечами. — Хотя есть и другие варианты. Можно сделать в здании ремонт и превратить его в торговый центр. Лучше места в городе не найти. Вместе с ремонтом окупится за год. А на месте дома отдыха начать строительство коттеджей на продажу. Беспроигрышный вариант.
— А что с народом? — полюбопытствовал я.
— Андрей, у нас своих девать некуда, — зевнул Храповицкий. — И все денег просят. Неужели ты думаешь, у меня о чужих людях будет голова болеть?
— Старичков тоже на помойку?
— А тебе их жалко? Серьезно?
— Жалко, — признался я.
Доселе довольное лицо Храповицкого затвердело. Проявление человеколюбия в бизнесе его всегда раздражало.
— Это совсем не столь безобидные старички, как кажутся, — заговорил он с нажимом. — Пристроили в организацию всю свою родню. Выкупили у доверчивого коллектива 80 процентов акций. Сдают пару этажей в аренду под какие-то торговые ларьки. Деньги кладут себе в карман. И рассказывают, как они заботятся о Родине и своих сотрудниках. И вот они приходят ко мне, коварному, беспощадному хищнику, как они наверняка меня называют, и хотят нажиться. Заметь, они вовсе не собираются делиться полученной от меня суммой со своим народом, который занимается чем попало, лишь бы не протянуть ноги с голоду. Это, по их мнению, должен сделать я. И при этом, предполагается, что я оставлю их начальниками, чтобы они могли, как и прежде, надувать щеки и обделывать свои копеечные делишки. Не выйдет! Когда ты берешь деньги, ты принимаешь на себя определенные обязательства. И если ты их не выполняешь, будь готов к наказанию. А на будущее запомни: если ты не перестанешь смешивать бизнес и благотворительность, то очень скоро тебе придется жить на благотворительные пожертвования.
Поставив точку в разговоре, он сменил тему:
— Расскажи лучше, что у тебя утром произошло с Виктором. — Он подобрался и стал серьезным.
— Да так, — неохотно ответил я. — Не сошлись во мнениях. Слегка повздорили. К этому давно шло.
— Не надо со мною лукавить, — сказал Храповицкий спокойно и внушительно. — Я сейчас спрашиваю не как начальник, а как друг. Мы оба с тобой понимаем, к чему все идет. Тем более что Вася уже прибегал ко мне с вытаращенными глазами. Взахлеб рассказывал, как вы там подрались, он вас разнимал. Давай, выкладывай!
По возможности кратко я пересказал ему наш утренний инцидент с Виктором. Храповицкий слушал,
