неодобрением.
Мел внес чемодан в спальню. Рита наблюдала, как он рассматривал кремовые стены, элегантную мебель, а затем замер у огромной кровати, которая занимала всю середину комнаты. Его взгляд не отрывался от алого атласного покрывала.
Рита тоже взглянула на него и вдруг представила, каково это было бы — заниматься любовью на этой гладкой прохладной скользкой поверхности.
Оба одновременно подняли глаза, и их взгляды встретились. Глаза Мела сверкали — как той ночью. Он думает о том же, о чем и я. Нужно прекратить это, выставить его отсюда, решила Рита.
— Давай прямо на постель… я имею в виду, положи его на постель, — сказала она и от ужаса прикрыла рот ладонью.
— Я понял, что ты имеешь в виду, — сказал Мел.
Его глаза горели и смеялись одновременно. Он уронил тяжелый черный чемодан на кровать и, шагнув к Рите, остановился всего в нескольких дюймах от нее.
Рита приросла к полу. Неужели он собирается ее поцеловать?
— Как ты это выносишь?
— Выношу — что? — Нестерпимое вожделение, охватившее все тело? Безумное желание упасть в его объятия?
— Солнечные очки в помещении. — Он снял их у нее с носа с осторожностью опытного окулиста и бросил на кровать. Затем, не отрывая от нее взгляда, отправил следом широкополую шляпу. — Костюм тебе очень идет, — сказал Мел, оглядев Риту сверху вниз так, словно видел сквозь синюю ткань.
— Шелк… гмм… самая подходящая… для весны ткань, — запинаясь, произнесла она.
— Я помню.
Той ночью на ней тоже было шелковое платье. Шелковое кремовое платье. Мой любимый цвет, сказал он тогда, снимая его с Риты.
Широкая грудь Мела вздымалась и опускалась под живописным комбинезоном. Он стоял так близко, что просторная спальня показалась вдруг Рите не больше шкафа.
Что, если он даст себе волю? Что, если они попытаются все начать сначала? Испытают ли они что-то подобное той ночи?..
— Насколько я понимаю, ты не возобновила отношений с женихом, — сказал Мел, прерывая полет ее фантазии.
— Возобновила? О нет.
— Это помогло? Месть?
— Что ты имеешь в виду? — И тут Рита поняла. — Ты думаешь, что я была с тобой из мести?
Мел пожал плечами.
— Это в человеческой природе: отплачивать тому, кто причинил тебе боль. Я тебя не обвиняю. — О, он обвинял!
— Это не то, что ты думаешь. Я окончательно разругалась с ним, он ушел, а потом я увидела тебя. И ты был таким…
— Подходящим, я знаю. Забудь об этом. Все в порядке.
—…добрым, — твердо закончила Рита. — Ты был добр со мной. Я действительно признательна тебе за то, как ты… — Она замолчала, вдруг устыдившись того, что готово было сорваться с ее языка.
— Ни к чему меня благодарить. Я получил значок за спасение девушек в беде.
Рита молча смотрела на него. Так он просто пожалел ее? Вот почему он не позвонил ей на следующий день. Должно быть, она казалась беспомощной и отчаявшейся. Ее щеки вспыхнули от смущения. Но показывать, насколько ей плохо, было нельзя, поэтому Рита выдавила смешок.
— Похоже, ты снова меня спас — на этот раз от багажа. — Нужно скорее покончить с этим и выдворить его отсюда, чтобы вернулась способность дышать и думать.
Рита подошла к двери и открыла ее.
— Я зарабатываю второй значок, мэм.
Мел приподнял в прощальном жесте бейсболку, затем снова водрузил ее на голову козырьком назад и направился к выходу так, словно их ничто не объединяло, кроме времени суток и чемодана.
— Минутку, — сказала Рита, роясь в бумажнике, из которого извлекла двадцатку. Она так привыкла давать чаевые за хлопоты! Но когда подняла взгляд, то поняла, что совершила ошибку.
— Давай кое о чем договоримся, Рита, — сказал Мел, глядя на нее глазами, настороженными и холодными, как беззвездное зимнее небо. — Я буду носить твои чемоданы и пакеты с продуктами и даже парковать машину, если хочешь. Но никаких денег… никогда.
Двадцатка беспомощно повисла в ее руке. А Мел повернулся и зашагал по коридору, гордо расправив широкие плечи. Она обидела его. Рита быстро засунула деньги обратно в бумажник, словно те жгли ей пальцы.
2
Едва за Мелом закрылась входная дверь, Рита дала волю эмоциям. Она чувствовала себя полной дурой. Значит, Мел переспал с ней из жалости! О-о-х. А теперь, словно у нее совсем не осталось гордости, кровь тяжело пульсирует в венах от желания. Во всем виновата та ужасная ночь.
Если бы я могла повернуть время вспять, думала Рита. Или стереть все, что происходило с того момента, когда застала Марка в объятиях той журналистки, вплоть до встречи с Мелом и включая ее. Какой же идиоткой я была!
Перед мысленным взором Риты за мгновение пронеслось то, что произошло год назад. Через три недели после помолвки их с Марком пригласили на вернисаж в галерее «Лук». Она с удовольствием смотрела на картины, болтала со знакомыми, веселилась от души до тех пор, пока поток людей не вынес ее к туманным абстракциям Питера Трелони, развешанным в укромном уголке. Там-то она и обнаружила Марка целующимся с журналисткой из «Мейл» с таким пылом, какого Рита никогда в нем не подозревала. Онемев от изумления, она просто стояла и смотрела, до тех пор пока Марк не заметил ее. А затем убежала.
Марк догнал ее, пытался что-то объяснить, успокоить, а когда понял, что она не намерена останавливаться, набросился с обвинениями. «Чего же еще ты хотела? Ты работаешь семь дней в неделю по двадцать четыре часа в сутки. А когда нам случается заниматься сексом, ждешь не дождешься, чтобы это поскорее закончилось…» Прежде чем она скрылась в дамской комнате, Марк успел назвать ее испорченной, незрелой, ледышкой и, подведя безжалостный итог, — бесполой.
Бесполой! Это потрясло ее сильнее всего. Ей нравился секс не меньше, чем другим. Возможно, в присутствии Марка она не дрожала от возбуждения, но и он не терял головы. С другой стороны, он был всецело поглощен той журналисткой. Господи, как можно быть такой слепой, такой глупой?
Тогда она чувствовала себя униженной и взбешенной, но, как ни странно, не могла сказать, что ее сердце разбито. Рита испытывала едва ли не облегчение оттого, что не нужно выходить замуж за Марка. Может быть, она не любила его? Рита старалась не задумываться об этом, боясь признаться даже себе в том, что с самого начала у них с Марком все шло не так и вообще она ничего не понимает в любви. Совсем ничего.
Она вышла из дамской комнаты и в растерянности огляделась. Марка уже не было, но все вокруг, тем не менее, вызывало у нее чувство гадливости. Однако и домой идти не хотелось. Она заметила бар и подумала, не напиться ли ей. И в этот момент увидела Мела, его добрые глаза и мудрую улыбку. При виде него ей стало определенно лучше. Какая-то невидимая рука подтолкнула ее к нему и усадила на соседний табурет.
Испорченный вечер был спасен. Мел, казалось, испытывал к ней не меньший интерес, чем она к нему. Рита была благодарна ему. Еще бы! Она, женщина, которую Марк назвал ледышкой, заставила этого потрясающего мужчину потерять голову от вожделения. Впервые в жизни она чувствовала свое женское могущество. Ей казалось, что между ними происходит что-то чудесное.
Когда на следующий день он не позвонил, это ощущение пропало. Рита придумывала тысячу причин,
