Празднование трехсотлетия Санкт-Петербурга удалось, прежде всего, по части воровства и показухи, рекордным даже по российским меркам.
Друзья питерцы с некоторой гордостью (как новейшую достопримечательность) показывали мне на Фонтанке дом, за фронтоном которого не было вообще ничего — это было нечто вроде театральной декорации…
А Гостинный двор отреставрировали, напротив, роскошнейшим образом — но только ту его часть, которая могла быть видна с Невского при проезде президентского кортежа. Если бы дорогой ВВП рискнул пешочком пройтись вдоль по Большой Садовой и завернуть за угол, он бы увидел конец финансирования. За углом начиналась разруха — сразу, без переходов и полутонов.
Кстати, о финансировании. Рассказывают, что ближе к славному дню Эдуард Кочергин, главный художник юбилея, пришел на прием к некоей даме из мэрии Санкт-Петербурга, курировавшей хозяйственную часть, и попросил денег. Не нулей, которых было вывалено в смету из федерального бюджета несчитано, а реальных бумажек, чтобы расплатиться с подрядчиками.
В ответ руководящая дама начала на Кочергина кричать неблагим матом:
— Вы что! — закричала она. — Что вы, как маленький! Вы что, не знаете, что
Вор, орущий на обворованного, позволившего себе заикнуться насчет недостачи — даже не выразить неудовольствие, а просто удивиться, — вот сцена из новых времен, ожидающая своего Сухово-Кобылина…
Запах
Помимо несостоявшегося лазерного шоу, главным воспоминанием о днях юбилея стало воспоминание о запахе мочи, надолго пропитавшем город на Неве. Количество муниципальных туалетов было явно не рассчитано на два миллиона гостей.
Означенный запах помаленьку пропитал и международную арену…
Воспоминание Алексея Германа, приглашенного в Константиновский дворец, на самую что ни на есть престижную встречу российской элиты с высочайшими гостями юбилея. Как почти всякий не слишком молодой человек, спустя какое-то время после начала церемонии (длившейся, разумеется, очень долго), классик кинематографа почувствовал настоятельную потребность ненадолго отлучиться.
Ненадолго — не получилось. Классик ходил по коридорам дворца в поисках нужного места, но как раз нужного места не было, и никаких указателей тоже (чай, не Эрмитаж). И тогда Герман, чья, так сказать, чаща терпения помаленьку переполнялась, вышел во двор, где, по счастью, обнаружилось большое дерево с кустарником.
И художник устремился к природе.
Уже войдя в природу, он обнаружил под деревом здоровенного детину. Детина был в строгом костюме, из-за уха под пиджак тянулся характерный проводок: кого-то он тут, у дерева, охранял. Когда Герман приступил к тому, зачем пришел, с другой стороны дерева, застегиваясь, вышел премьер-министр Италии Сильвио Берлускони.
Как говорится, всюду жизнь.
Впрочем, на петровских ассамблеях биотуалетов тоже не было, так что юбилейный запах можно считать вполне, так сказать, аутентичным…
Труба
Отдельная страница в будущей саге о «зоолетии» Санкт-Петербурга — история реставрации вышеупомянутого Константиновского дворца с превращением оного, разумеется, в резиденцию президента:
О смете говорить не будем, чтобы не расстраивать бюджетников. Речь о другом. Рассказывают, что работники кремлевской администрации, принимая работы, обратили внимание на трубу ТЭЦ, торчавшую на горизонте: труба портила пейзаж, могущий открыться дорогому гаранту из окон дворца. Местным властям было предложено немедленно убрать эту гадость с глаз долой.
На робкие возражения, что ТЭЦ обеспечивает теплом целый район, было отвечено, что хер с ним, с районом, а портить пейзаж любимому президенту никому не будет дозволено. Но тут выяснилась действительно неприятная вещь: оказалось, что от этой чертовой трубы обогревается и сам Константиновский дворец.
Тогда было велено, для пущего благолепия, раскрасить широкую эту хреновину в цвета российского флага и нарисовать на ней орла — натурально, двуглавого. Реализации патриотического проекта помешали законы перспективы: труба оказалась не только широкой, но и круглой, в связи с чем орел неотвратимо приобретал вид, во всех смыслах, бойлерный…
Решено было ограничиться флагом.
И доселе стоит там ТЭЦ, вся в триколоре, и из триколора идет патриотический дым.
Верный товарищ
Одним из штрихов в мужественном портрете нашего нового президента (а на изготовление портрета были брошены все СМИ) стала такая деталь: когда Собчак проиграл выборы, Путин проявил принципиальность и ушел вместе с ним, не бросил учителя… После смерти Собчака об этом рассказывалось особенно часто.
Иногда, к ужасу христианского мира, слово «Учитель» писали с заглавной буквы.
Для будущих историков в этой связи будет любопытно свидетельство депутата Ленсовета Бориса Вишневского. А видел и, главное, слышал он, как в коридорах Смольного к только что победившему губернатору Яковлеву подошел некий чиновник и сказал:
— Владимир Анатольевич, там у вас в приемной сидит Путин, просит принять.
— Чтобы я этого мудака больше не видел! — грозно крикнул в ответ новый губернатор Петербурга.
Но неисповедимы пути господни: увидеть вышеупомянутое Яковлеву все-таки пришлось. И даже выпало счастье поработать под его руководством.
«Расемон»…
Вообще, сверка версий — жутко познавательная штука.
Василий Пичул делал телефильм к десятилетию октябрьских событий 93-го года, а я как раз зашел в монтажную — и увидел дивную «склейку»: Хасбулатов рассказывал про разговор в тюремной камере, после своего ареста, с генеральным прокурором Казанником.
— Я сказал ему: вы представитель закона, прекратите немедленно это безобразие! Я требую освобождения!
Через секунду в мониторе о том же самом эпизоде рассказывал Казанник:
— Я вошел в камеру, он упал мне в ноги, говорит: умоляю вас, выпустите меня отсюда…
