Паллисера вовсе не обрадовало то, что лейтенант будет следить за его первым более или менее самостоятельным делом, но он повторил: «Да, сэр», — и сделает все возможное.
Мендоса ухмыльнулся.
— Не бойтесь. Нам всем нелегко — мы все делаем ошибки. И я не кусаюсь.
Паллисер улыбнулся в ответ, чувствуя облегчение, и сказал о'кей, он постарается. Выходя, он вдруг понял, что человек в ранге Мендосы не может добиться своей репутации только благодаря своим блестящим профессиональным качествам. Еще должна быть, непременно должна быть способность ладить со своими людьми, получать от них максимум того, на что они способны, не понукая их, но и без панибратства. Паллисер решил, что Мендоса заслуживает свою репутацию.
Последнее, что он услышал, были слова Мендосы:
— Так вот, теперь об этом Ардене…
Заведение, конечно, было классное, большое зеркально-мраморное здание в шикарном торговом квартале. Входя, Паллисер чувствовал себя неважно: стеклянные витрины, полные бриллиантов, учтивые клерки в строгих костюмах; но он достал записку Мендосы и уверенно попросил пригласить мистера Шанрахана.
Он, разумеется, прочитал записку, просто из любопытства. «Ты, толстосум-разбойник, — было написано аккуратным почерком Мендосы, — расскажи сержанту Паллисеру все, что можешь об этой штуке, иначе потеряешь клиента».
Мистер Брайен Шанрахан оказался пятидесятилетним коренастым мужчиной с полным лицом. Он прочитал записку, скомкал ее и едко заметил:
— Клиент! Вот старая леди — да, ее мне действительно не хватает. Драгоценности — замечательное вложение средств. Но Мендоса! Я немного имел с ним дело, когда он женился — обручальное кольцо, но на нем ничего не было, никаких камней, и еще он купил кольцо с изумрудом для помолвки. А что потом? Раз в год чистит свое золотишко да время от времени ремонтирует часы, вот и все. Даже рубины я ему не продал. Естественно, с такой огненно-рыжей женой ему не нужны рубины, а вот у старой леди была целая коллекция — ожерелье, два браслета, четыре кольца и несколько серег. Добрых сорок тысяч, и комиссионные!… Вы мне не поверите, но он их подарил толстой жене полицейского из Иллинойса, из маленького захолустного городишка. Вы, наверное, помните тот случай — он дал лейтенанту важные улики или что-то там еще, благодаря чему Мендоса смог добраться до убийцы-насильника, который чуть не прикончил его жену. Я вас спрашиваю. Красивый жест, но комиссионные… Ладно. Пройдемте в мой кабинет, взглянем на вашу штучку.
Его крошечный, элегантно обставленный кабинет с высокими, под потолок, двойными сейфами находился над складским помещением. Шанрахан внимательно рассмотрел диск невооруженным глазом, потом через лупу и сказал:
— В общем, вы и сами можете понять, что это такое. Амулет — Бог его знает, почему их так называют — должен висеть на браслете. Колечко от подвески потеряно.
Паллисер это обдумал. Кольцо сломалось, и она — находясь вне дома? — завязала диск в носовой платок, чтобы он не потерялся, пока она не укрепит его.
— Я понял, что это было, — сказал он. — По мнению лейтенанта Мендосы, через эту штуку, возможно, удастся установить личность ее хозяйки. Видите ли, она погибла, и совершенно не известно, кто она такая. И…
— О, понимаю,— сказал Шанрахан.— Да, он абсолютно прав. Изделие заказное, в определенном смысле.
— Что вы имеете в виду?
Вместо ответа Шанрахан выдвинул ящик стола и запустил туда руку. Нашел толстый каталог. Открыл его, пролистал и протянул Паллисеру. — Посмотрите сами.
На каталоге значилось: «Краун лэпидари компани». На открытой странице были изображены примерно двадцать золотых амулетов. Месячные календарики с выгравированными названиями года и месяца и вставленным камнем, отмечающим выделенную дату. Амулеты в виде сердца с наложенными маленькими фигурками — парой детских башмачков, свадебными колокольчиками, купидоном с золотыми луком и стрелами, фигурки в виде драматических масок, телефона, балерины, четырехлистного клевера. Он перевернул страницу. Множество квадратных и круглых амулетов с выгравированными надписями типа: «Мама», «Всегда», «Прекрасные 16», «Моя Валентина», «Милый», «Помни этот день», различные инициалы.
— У женщин есть целые коллекции, — сказал Шанрахан. — Этими безделушками отмечают особые случаи. Можно купить все, что душе угодно.
— Понимаю, — сказал Паллисер. Он уже заметил фразу, напечатанную в углу страницы: «Инициалы включаются в стоимость: специальная гравировка, 30 центов за букву». — Не знаете ли вы, где мог быть изготовлен наш амулет?
Шанрахан повертел его в руках.
— Таких мест множество, сержант. Посмотрите сюда… — Он достал другой каталог. — Сейчас вы поймете, что я имею в виду. Как эти штучки делаются.
Там были изображены амулеты трех основных форм — круглой, в виде сердца и четырехлистного клевера — и примерно тридцать рисунков, которые можно на них нанести. Крошечные кораблики, младенцы, кошки, собаки, телефоны, рог изобилия, древо жизни, павлин, стакан для коктейля, сердце со стрелой, ключ. Подпись гласила: «Возможны любые комбинации рисунка и формы амулета. Укажите, пожалуйста, номер рисунка. Выполняются любые подписи, 30 центов за букву».
— Большинство фирм оптовой торговли, — сказал Шанрахан,— делает подобные вещи. Получается легче и дешевле как для них, так и для нас. Мы получаем заказ, скажем, вот на такое изделие, он идет прямо к оптовому производителю. И некоторые из этих фирм — и «Регент», и «Краун», и, наверняка, «Бест» — рассылают частные каталоги. Так вот, они посылают каталоги любому, кто попросит. Иногда распространяют рекламу в магазинах, привлекая клиентов, и сбавляют таким клиентам сорок или пятьдесят процентов с розничной цены. Надеюсь, вы понимаете, сэр, что на драгоценности цена довольно высокая.
— Да, я знаю, — сказал Паллисер. — Значит, вы считаете, что человек, купивший эту вещь, обратился к оптовикам?
— Ее могли купить где угодно и как угодно, — ответил Шанрахан. — В ювелирном магазине, который посылает заказ производителю. По каталогу. Так или иначе, где-то должна остаться запись. Не завидую тому, кто будет ее искать. Я знаю с полдюжины мест, где ее могли сделать. Кроме того, эта вещь вполне могла продаваться в каком-нибудь маленьком магазинчике или ее купили прямо с прилавка и тут же сделали надпись. Я помню, три или четыре года назад «Краун лэпидари компани» выпустила серию подобных изделий — готовые амулеты с рисунками: длинношерстная кошка, короткошерстная кошка, кокер-спаниель, терьер, колли, боксер, голова лошади. И вы выбираете то, что похоже на вашего дорогого Рекса или Принца, и, если хотите, гравируете его имя. Вы понимаете. Таким образом, должна быть запись.
Паллисер понял. У многих может быть кот по кличке Том или Флаффи или собака, которую зовут Батч или Рекс, но большинство таких штучек индивидуальны. Где-то должна быть запись об амулете четырнадцатой пробы с фигуркой длинношерстной кошки и надписью «Серебряный Мальчик». Там должно быть указано, кто, когда и где сделал заказ. «Однако здесь работы до черта», — подумал он, записывая под диктовку Шанрахана имена и адреса. Одних только оптовых производителей несколько дюжин да еще, утверждал Шанрахан, множество маленьких ювелирных магазинов, где вещь тоже могли купить.
Он поблагодарил Шанрахана и вышел. Письма не годятся, думал Паллисер, только телеграммы. У лейтенанта был такой вид, что ответ ему нужен как можно скорее. И сержант Хэкет говорил, что, может быть, это убийство связано с другим. Точнее, наоборот, он говорил, что никакой связи нет, а лейтенант думал, что, наверное, есть.
Паллисер решил положиться на Мендосу и его репутацию. Он разослал телеграммы.
— Арден, — сказал Мендоса и выпустил в потолок струю дыма. — Картинка складывается. Очень симпатичная.
— Ты делаешь из мухи слона. Возможно, он педик, — сказал Хэкет. — Я могу лишь предполагать. Черт