Она хотела встать, но Джимми поймал ее за руку.
– В чем, собственно, дело? – спросил он.
Мисс Сноу опустила голову и тихонько всхлипнула. Это сразу выбило Джимми из колеи, у него даже сдавило грудь; то же самое случалось всякий раз, когда он смотрел по телевизору благотворительные программы о голодающих детях, которых вы можете спасти, высылая фонду по двадцать долларов в месяц, причем жаль ему было вовсе не этих детей, а самого себя – за то, что ему довелось быть частицей столь дурно устроенного мира.
– Будет вам, – сказал он, – все можно уладить. Что там стряслось?
– Вы не можете мне помочь, – сказала она, однако уже с ноткой надежды в голосе.
– Вам надо выговориться, станет полегче.
Она подняла на Джимми глаза, полные холодной синевы, как воды пролива Сан-Хуан в ясный безветренный день, и не сделала попытки высвободить свою руку.
– Он приходил ко мне прошлой ночью, – сказала она.
– Борчард?
Она кивнула:
– Он был взбешен. Потребовал, чтобы я забрала у вас кольт, потому что вы отказались иметь с ним дело. Он сказал, что оружие Боба Чэмпиона не должно попасть к человеку, не сознающему его истинной ценности.
– Пошлите его к черту! – посоветовал Джимми.
– Вы не понимаете! Он мне угрожал!
– Позвоните в полицию, пусть им займутся.
– Полиция не поможет. Борчард с ними на короткой ноге. Многие там считают его новоявленным Спасителем.
Джимми хотел что-то сказать, но она оборвала его на полуслове новым всхлипом:
– Вы не понимаете!
На стоянку въехал старенький фургон «додж», затормозил и, открыв дверцу, выбросил из своих недр с полдюжины мрачных тинейджеров, которые в порядке разминки, пока водитель запирал машину, без лишнего шума и гама обменялись несколькими тычками и затрещинами. Все с землистого цвета лицами, копнами нечесаных волос, в джинсах и обтягивающих свитерах, они колонной по два умотали в направлении выставочного центра, – отряд самовольщиков, каким-то чудом сохранивших остатки дисциплины и теперь, возможно, намеренных вооружиться для борьбы с тиранией интернатских воспитателей. Мисс Сноу настороженно следила за их маршем.
– И не смогу понять, пока вы мне не объясните, – сказал Джимми.
Она вздохнула и повернулась лицом к реке:
– Мы с майором одно время были близки. Я повстречала его в церкви, он держался мило и вежливо. У меня не было никого после смерти Боба, и я чувствовала себя очень одинокой. Мы с ним встречались четыре раза. Никаких серьезных намерений и планов на будущее – просто мне было необходимо развеяться, отдохнуть от бесконечной возни с детьми. Но однажды я случайно узнала, что он состоит в этом движении. С людьми такого сорта я больше не хотела иметь ничего общего. Так я ему и сказала, когда он пришел ко мне тем же вечером. Он сразу стал орать и крушить мебель. Из отдельных его слов я поняла, что он связался со мной только потому, что раньше я принадлежала Бобу Чэмпиону. Он так и сказал: «принадлежала Бобу». То есть я интересовала его не сама по себе, а как вещь Боба, вроде того же кольта. – Ее пальцы беспрерывно теребили застежку сумочки. – В конце концов, он совсем озверел и взял меня силой. – Тут она взглянула Джимми прямо в глаза, как бы давая понять, что здесь ей нечего стыдиться.
– Вы заявили в полицию?
– Да. Тогда-то я и поняла, что помощи от копов мне не будет. Он сказал им, что я просто истеричка, которая клевещет на него потому, что он меня бросил. Если уж копы замяли дело об изнасиловании, то по заявлению об угрозах они и вовсе не двинут пальцем.
Джимми только начал осмысливать ситуацию, когда его отвлек древний – модель начала пятидесятых – черный «крайслер», припарковавшийся непосредственно позади их скамьи; несколько секунд мотор его натужно кашлял с уже выключенным зажиганием. Из-за руля выкарабкалась особа женского пола с фигурой борца сумо – нагромождение мощных жировых складок, увенчанное головой крашеной кучерявой брюнетки. Упакована дама была в обтягивающие брюки и необъятный цветастый балахон. Немного отдышавшись, она потянула из кузова дробовик, обернутый куском брезента.
– Как поживаешь, Шелли? – окликнул ее Джимми. Круглое лицо женщины расплылось в улыбке, и его очертания приобрели законченную тыквообразность.
– Привет, Джимми! – Она сделала пару шагов в сторону скамейки, держа дробовик на плече. – Думала, уже не увидимся до Якимы.
Джимми поднял руку на уровень глаз и потер друг о друга большой и указательный пальцы, демонстрируя нужду в деньгах.
– Понятно. – Толстуха испытующе взглянула на мисс Сноу. – Поговорим попозже, идет?
Он помахал рукой в знак согласия и вернулся к прерванным размышлениям. Наконец взглянул на мисс Сноу:
– Что вы рассказали Борчарду о нашей сделке?
– Почти ничего. Я только сказала, что передала вам пистолет для продажи.
– Скажите ему, что вы неточно выразились. Скажите, что вы его мне продали.