Даня Шеповалов
Комплекс девственницы
— Макар! Скорее сюда!! Скорее!!!
Макар поспешно потушил недокуренную даже до половины сигарету и бросился в номер.
— Да скорее же ты!!! Скорее!!!
— Что случилось?!
— Мне скучно… — капризно сказала Катя.
— И это все?
— А еще ты не знаешь, о чем я думаю!
— Так это все?
— Не знаешь, о чем я думаю! — стала дразнить она его. — Ты не знаешь, о чем я думаю…
— Может, ты мне скажешь тогда?
— Неееет…
— Почему?
— Потому что тебе будет больно, бедняжке… Ой, я такая плохая, что у меня даже заболела голова. Ну посмотри, какая у меня стройная нога, посмотри… А какие красивые синяки под глазами, — засмеялась она, вспомнив записи, которые прочитала утром, — и лак ободранный — как это мило…
Ядовито-красный лак на ногтях Кати действительно слез. «Он закончился, мой любимый! Мой самый любимый лак!». Утром она нашла его дневник. От Кати невозможно было что-либо спрятать: естественное женское любопытство ее не знало границ, и в паре с сильно развитой интуицией невидимыми щупальцами изучало все вокруг в поисках новых тайн.
— А какая сексуальная бледная кожа, — продолжала издеваться Катя, — ну что еще, а вот, заусенцы, ты только посмотри на них, какие милые, — она шмыгнула носом, — а сопельки, они же просто сводят с ума!
— Перестань!
— Почему же? Я, кстати, рассказала о твоем дневнике: тебе теперь все очень сочувствуют. Бяша вообще говорит, что я сучка.
— Вот это новость…
— И вообще, мне скучно! — вновь капризно сказала Катя. — Я хочу снимать фильм ужасов! Я уже давно хочу, а ты ничего не делаешь!
На следующий день они пригласили всех, с кем приехали отдыхать на Украину, к себе в номер. Пришли Бяша и Миша, но самое главное — пришел кинорежиссер. Это была молодая девушка по имени Настя, повадками она походила на панду, которую смотритель зоопарка в шутку накачал одновременно пивом и крепким кофе. Мягкая пивная стадия раз в двадцать или тридцать минут сменялась кофейной — тогда Настя впадала в какой-то недосягаемый для остальных транс, во время которого она начинала распевать песни Захара Мая.
— Так в чем будет основная идея фильма? — спросила Настя.
— Я хочу ее изнасиловать, — сказал Макар, кивнув в сторону Кати.
— Неплохо, — одобрила Настя после недолгого размышления, — по крайней мере, какая-то динамика наблюдается…
— Спасибо.
— Я так понимаю, дальше этой фразы твоя мысль не сдвинулась?
Макар пожал плечами, виновато взглянув на радужные носки Кати с пальчиками. Все то же самое ощущение: будто бы он — распоследний грешник, нелегально, по поддельной карме пробравшийся в рай, и его разоблачат с минуты на минуту, но это уже неважно — потому что вот они, химические потертости на джинсах, обтягивающих узкие бедра, белый ремень, животик, посреди которого сияет созвездие из четырех родинок…
— Тогда я предлагаю такой вариант, — продолжила режиссер, с сожалением глядя на Макара, — она убегает от тебя по длинному темному коридору. Но коридор обязательно должен замыкаться сам на себя, вы должны бежать по кругу. Это очень важно. А в самом конце у нас происходит сцена насилия. Но снимаем мы ее фоном, сбоку, не в фокусе: главным у нас будет канатоходец с шестом, который будет идти по ровному полу, по начерченной белым пунктиром линии. Он пройдет мимо, посмотрит на вас — и закачается как от порыва ветра, — Настя вскочила с кресла и очень реалистично показала, как это должно выглядеть, — и вот он почти уже сорвется, но тут же исправится и дойдет до конца. Вы бежали по кругу, потому что не могли увидеть выхода из коридора, ослепленные (ты — желанием, а она — страхом) а на самом деле выход был… Как тебе?
— Мне нравится, — сказал Макар, — мне главное, чтобы я ее изнасиловал.
— Так, сюжет есть, теперь нам нужны детали: кто ты, где работаешь, есть ли у тебя собака, с каким гарниром ты ешь сосиски на ужин, любишь ли ты консервированный горошек и так далее… Мы должны узнать все о тебе!
— Подробности… Пусть Катя каждый вечер покупает в универмаге «Копейка» яблоки для пирога. А я буду кассиром, влюбленным в нее.
— Нет! — резко оборвала Настя. — Во-первых, тут, наверное, нет «Копейки». А во-вторых, никаких кассиров! Ты будешь охранником!
— Хорошо, охранником. Мне кажется, главное — это красивые крупные планы делать, — сказал Макар, — например, как нога проваливается сквозь твердый наст на огромном заснеженном поле.
— Подожди, какой к черту наст?! У нас же был длинный черный коридор, замкнутый в кольцо! И заснеженного поля еще полгода ждать.
— Хорошо, — поспешно согласился Макар, — она может бежать по полю с клевером и ромашками к зданию, где есть этот длинный черный коридор.
— Разумеется, может, — отмахнулась Настя, которая, судя по блеску в глазах, уже едва балансировала на грани кофейной фазы, — но почему она туда бежит? Почему? Что ей движет? Ты можешь мне это объяснить?
— Катя сначала бежит просто так: она тренируется, бегает, чтобы сбросить жир!
— Совсем офигел?! — обиделась Катя.
Она была болезненно-худой, в свои двадцать один производя впечатление девочки-подростка, каковой она на самом деле себя и ощущала. Мечта здравомыслящего педофила.
— А потом она уже убегает от меня, — продолжал Макар, — и вот мы подбегаем к зданию, снова крупный план с ногой, проваливающееся в наст… то есть в ромашки, ну, чтобы заполнить чем-то время. И так весь фильм идет, побеги по коридорам и прочее, потом — я трахаю Катю, держу ее за волосы, плачу и шепчу слова любви.
— Это все конечно да… — задумчиво согласилась Настя-режиссер. — Но очень важно заключить пространство в круглый коридор. Это будет длинный-длинный коридор, по которому вы должны будете бегать по кругу.
— Мммм… — мученически застонала Катя, нахмурив лоб, как она делала всегда, когда ей что-то не нравилось, и прием действовал безотказно: окружающим хотелось немедленно пожалеть ее, накормить, защитить, спасти от жестокости окружающего мира.
— Что-то не так?
— Все не так! — воскликнула она. — Какой же это фильм ужасов? А где кровь, топоры и вампиры?
— Да, крови у нас нет, — согласилась Настя.
— Кровь… — задумался Макар. — Крови полно! Катя может быть девственницей!
— Да, я могу.
— И название для фильма тогда сразу есть — «Комплекс Девственницы». Ну и мы Катю оденем как девственницу.
— Вы не знаете, как девственницы одеваются, — с явным вызовом бросила из угла молчавшая до
