волшебник на кладбище. Ему, видите ли, даже птицы подпевают.
Тесс сорвала несколько травинок и поднесла к лицу.
— Люблю этот запах.
— Я тоже.
— Его можно было бы разливать по бутылочкам и продавать.
— Для этого только нужно немножко гексанола, метанола, бутанона и…
— О’кей. Ты разговариваешь с птицами. Ты разбираешься в химическом составе трав. А ты вообще настоящий?
Чарли рассмеялся:
— Конечно. Такой же настоящий, как и ты.
Тесс рассматривала ямочку на его щеке, завиток волос, спустившийся почти к глазам, маленький шрам на голове. Нет, действительно, он настоящий. И все же в нем было что-то необычное, и ей было как- то не по себе, что он работает именно здесь — можно сказать, в преддверии загробного мира.
— А как же все эти мертвецы? Тебе не страшно?
— А что их бояться?
— Тебе совсем не страшно приходить и работать здесь каждый день?
Чарли опять рассмеялся:
— Нисколечко не страшно. Больницы и дома престарелых имеют дело со смертью. И похоронные конторы тоже. Но здесь — дело другое. Это же парк. Когда люди сюда попадают, они уже в гробах или урнах, а мы к ним никогда и не прикасаемся.
Тесс стащила резинку, стягивающую волосы, и они упали ей на плечи. Голова все еще болела, усталость и бессонная ночь давали о себе знать, но сейчас она чувствовала себя гораздо лучше — более спокойно и расслабленно. Ей нравился густой, низкий тембр голоса Чарли. Ей хотелось узнать о нем побольше, и она продолжала:
— А как же твой брат?
— Мой брат? Что ты имеешь в виду?
Внешне это было незаметно, но Тесс почувствовала, как он словно чуть отшатнулся, отодвинулся от нее.
— Он ведь похоронен здесь, правда? И поэтому ты тоже здесь?
Чарли пожал плечами.
— Это моя работа, — сказал он. — Счета оплачивать денег хватает, и уж это всяко лучше, чем сидеть в конторе или продавать страховки: понимаешь, что я хочу сказать?
Тесс посмотрела ему в глаза. Она понимала, что его ответ притворный. Это была не просто работа. Он был здесь не для того, чтобы иметь возможность оплачивать счета.
— Послушай, — сказал Чарли, — пора возвращаться к работе. Было очень приятно поболтать с тобой.
— Извини, что я полезла не в свое дело. Прости — слишком длинный язык.
— Твой язык тут ни при чем, поверь мне, — сказал Чарли. — Может, мы еще когда-нибудь поговорим с тобой.
Тесс встала и посмотрела на Чарли. Он был ростом, пожалуй, больше шести футов. Ей захотелось вытереть ему пот со лба и стряхнуть травинки с его плеч. Но бесстрашная мореплавательница вдруг растерялась и не знала, как вести себя дальше.
— Договорились, — сказала она. — Как-нибудь в другой раз.
— Кстати, желаю удачи в твоем дальнем походе, — улыбнулся Чарли.
— Спасибо, — ответила Тесс. — Надеюсь, мы увидимся, когда я вернусь.
— Когда вернешься?
— Ну, ты же сам знаешь, я уплываю через несколько дней.
Она пристально смотрела ему в лицо. Он нахмурился и вдруг удивил ее:
— Слушай, если у тебя нет других планов на сегодня, может, поужинаем вместе? Я могу рыбы нажарить.
— Ты еще и готовить умеешь?
— Так, самую малость.
Тесс не могла удержаться от шутки:
— И ты всегда знакомишься с женщинами на кладбище?
— Разумеется, только с живыми.
Тесс улыбнулась. Ей нравилось его чувство юмора, а он, видимо, понимал или же ощущал, чего ей хочется.
— Я с удовольствием, — сказала она.
— Отлично.
— Принести что-нибудь?
— Не нужно. Я все приготовлю. Ты пьешь пиво или вино?
— Сам догадайся. — Этот вопрос был не из трудных.
Он сразу спросил:
— «Сэм Адаме» подойдет?
— Вполне.
— Я живу там, рядом с рощей, — сказал Чарли, показывая на крытый тростником домик с кирпичной печной трубой, стоявший на самой опушке. — Встретимся у главных ворот. В восемь часов — тебе подходит?
— Да это же настоящее свидание.
Тесс вслушалась в эти слова — «настоящее свидание» — и не смогла удержаться от смеха. Чарли махнул ей рукой и пошел к своему трактору, оставив ее одну на холме. Последние несколько месяцев ее жизни были посвящены подготовке к регате. Она полностью отказалась от всякой светской и личной жизни. Она отвергала все приглашения куда-нибудь сходить или где-нибудь посидеть и пресекала в зародыше любые возможные знакомства. Она была последним человеком в округе Эссекс, о котором можно было бы подумать, что он идет сегодня вечером на свидание.
Тесс опустилась на колени перед отцовской могилой и положила руку на каменную плиту. Господи, какая же странная штука — жизнь. Может, отец действительно сейчас смотрит на нее с небес. Он услышал ее молитвы во время шторма. Он вернул ее домой. И наверно, это он так все устроил, что она приняла приглашение Чарли Сент-Клауда.
— Папа, — прошептала она навстречу ветру. — Спасибо тебе.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Розовато-пурпурные разводы, расплывшиеся по небу, предвещали неспокойный вечер.
Чарли годами выстраивал свою жизнь вокруг их с Сэмом встреч на закате. Права на ошибку у него не было. Все было рассчитано с точностью до минуты. Так, он знал, что сегодня может располагать своим временем ровно до восемнадцати часов пятидесяти одной минуты — той самой минуты, когда начинаются так называемые бытовые сумерки, то есть центр солнечного диска опускается на шесть градусов ниже горизонта и тайную игровую площадку окутывает полумрак. Таким образом, в его распоряжении оставалась ровно двадцать одна минута, чтобы завести свой старый «рамблер» шестьдесят шестого года, заехать в магазин «Лобстер компани», что в Литтл-Харборе, за стейками из меч-рыбы, да еще и смотаться на другой конец города в «Кросбис» за салатом и ингредиентами для десерта.
«Прогулка» обещала быть напряженной.
Он вспоминал Тесс, стоящую там, на вершине холма, и все не мог поверить в собственную наглость. Неужели это он только что пригласил ее к себе на ужин, а она возьми и согласись, и видел бы кто-нибудь при этом ее зеленые глаза. Если б об этом узнал Джо Атеист, у него бы просто челюсть отвисла. Вот он, известный специалист по слабому полу, мог ли похвастаться, что среди его знакомых и подружек была такая
