А что мне надо делать? Младенцем меня не пеленали — такой обычай. Мои пеленки были просторными, чтобы я мог упражнять ноги, напрягать лодыжки. Вот почему у меня теперь такая прекрасная фигура. Так какое там слово, Вацлав?
— Просто продолжайте его повторять, ваше величество. ЕМЕТ.
— ЕМЕТ, ЕМЕТ, ЕМЕТ.
Вацлав взял одну из лопат и принялся отрывать небольшую канавку вокруг императора.
— Значит, Вацлав, ты в этой своей церемонии, в этом своем ритуале особо плотно меня не зажимай. А где в последнее время все остальные? Где раввин, Кеплер, Браге, Йепп, Ди, Келли, Киракос, еврейка?
— Йепп участвует в шествии паяцев. Не открывайте глаз, ваше величество, солнце вот-вот взойдет. Повторяйте слово.
— ЕМЕТ, ЕМЕТ. Браге предсказал, что меня убьет родной сын. Вот почему, Вацлав, я никогда не женился, а теперь Браге и сам в могиле, бедняга. Говорят, у него мочевой пузырь лопнул.
Вацлав принялся кропить грязь с границы небольших холмиков вокруг императора.
— Прежде чем мы приступим… — тут Вацлав выдержал паузу, — я должен спросить вас, ваше величество, полностью ли вы уверены в том, что хотите стать бессмертным?
— Бога ради, дружок, приступай. ЕМЕТ, ЕМЕТ…
— Очень хорошо.
На Карловом мосту уже выстроилась цепочка телег, направляющихся на рынок.
— Земля, которую я кладу, — она ведь волшебная, разве не так?
Существовало предание, что вся Прага — волшебный город, ибо она возникла задолго до того, как Чех и Лех, два славянских крестьянина, взошли на холм и застолбили эти земли за своими родами. Одинокий метеорит — осколок неизвестного небесного тела — сорвался с холодного неба и упокоился в долине меж семи холмов. А потому некоторые утверждали, будто город все еще хранит следы древнего гостя и служит маяком звездам. По-чешски «Прага» означает «порог».
— Раз эта земля волшебная, Вацлав, — тогда наваливай.
— Ваше желание для меня закон, ваше величество.
— ЕМЕТ, ЕМЕТ, МЕТ, МЕТ, МЕТ, МЕТ, МЕТ.
Вацлав швырнул лопату земли, еще одну, еще и еще, и вскоре ноги императора полностью покрылись влажными комками. Затем живот, затем грудь.
Прежде чем раввин успел повернуть направо, к Юденштадту, он заметил, как рыбаки сталкивают свои лодки в реку. Тяжелая у них работа, подумал рабби Ливо. И как славно быть раввином — учитывая его преклонный возраст. Все больше народу двигалось к рынку по Карлову мосту. Раввин настороженно наблюдал за ними. У него были на то причины. Тадеуш и ему подобные по-прежнему жили в Праге — а сколько в мире таких Тадеушей?
Все, кто приходил в город, чтобы расставить свои лотки и палатки для торговли на Староместской площади под астрономическими часами, замечали на берегу реки карету императора, увенчанную небольшой золотой короной, его любимых гнедых жеребцов и полосатую палатку, над которой реял императорский флаг, флаг Габсбургов.
В Юденштадте Перл читала утреннюю молитву, благодаря Бога за то, что он не создал ее мужчиной. Сегодня пятница, уйма забот. Следует прибраться в доме, принести халу из пекарни, поджарить цыплят. В синагоге Шаббат приветствуют такими словами: «Пойдемте же, дорогие друзья, встретим невесту, Царицу- Субботу, давайте с ней поздороваемся». Это была любимая песня Перл.
Карел опять совершает свой путь по городу. Кости, тряпье, отходы, продаю, покупаю… А на другой стороне земли, за бирюзовым океаном, Киракос и Сергей только что помолились, каждый на своем языке и дремлют, ибо в полдень в Бразилии наступает самое пекло. Чтобы позаботиться о своей небольшой кофейной плантации, им приходится вставать до рассвета, все утро работать не щадя сил, а в полдень ужинать. После дремы они купаются и сидят на веранде, окруженной палисандровыми деревьями и бледно- лиловой бугенвиллиеей. Сергей увлекся шахматами, но пока не может выиграть у Киракоса, зато успешно охотится на больших ящериц. Киракос стал настоящим трезвенником.
У Зеев и Рохели больше не было детей, но прожили они долго, и вряд ли можно было найти более верную супружескую пару. Зеев тачал сапоги для богатых голландских купцов и добился настоящего процветания. Рохель выучилась читать на голландском, немецком и иврите. Благодаря этому, а также уму и учености Рохель избрали главой женщин местной синагоги. В преклонном возрасте она с гордостью стала носить очки, подобно Перл, а ее лицо по-прежнему цветет как роза Шарона. Каждый вечер по будням, сидя у очага и уютно завернувшись в покрывало, расшитое белыми и голубыми нитями, Рохель ровным и красивым почерком записывает разные истории, одни — невообразимые и причудливые, другие — слишком правдивые. А в Шаббат она вслух читает их Зееву и почетным гостям.
Жил-был правитель златого города на семи холмах. Был этот правитель зол или просто безумен? А может быть, зло — это один из обликов безумия? Конечно, люди в том городе боялись за свою жизнь. В один прекрасный день туда прибыли заморские волшебники…
А тем временем на берегу реки стоял мудрый раввин…
Вот работа его рук, дитя его разума.
Тут в сердце Рохели во всей своей звездной славе восставала любовь всей ее жизни. Ничто не менялось на прекрасном лице женщины, но ее охватывали сожаление и скорбь. Как же она не поняла, что правильно, а что недолжно? Почему никто ей не сказал? Рохель, говорил равви Ливо, будь мы способны еще в юности предвидеть все опасности на нашем пути — достало бы нам отваги отправиться в странствие? Чтобы окончательно утешиться, пожилая женщина обращалась к прекрасным образам, что хранила в своей памяти. В то время страха и ненависти, когда Рохель пряталась на чердаке Староновой синагоги, она нашла в себе мужество на цыпочках спуститься вниз и сумела совершенно беспрепятственно осмотреть само здание и все, что оно в себе хранило. Она любовно погладила хранилище священных свитков Торы, коснулась бимы, кресла раввина, кресла Элии, кафедры кантора, деревянных сидений вдоль стен, ощутила тепло Hep Тамида, Вечного Света. И все же больше всего Рохель тронул вид серебряного подсвечника в форме крылатого сердца. На нем было написано: «Ибо с радостью вы должны уходить».
Именно этого Рохель и желала.
Выражение признательности
Особая благодарность Джилл Баялоски, Люси Чайлдс, Морли Файнштейну, Майклу Курубетесу, Сиэрис Маду, Ларк Маду, Линдеру Маду, Дейрдре О'Дуайер, Маргарет Скэнлан, Линде Шульц, Фредерику Сласки, Мануэлю Валли, Сандре Виникур и всем сотрудникам Публичной библиотеки Саут-Бенда.
Повесть «Книга Сияния» относится к жанру исторической фантазии. Среди ее действующих лиц есть как реальные исторические лица, так и вымышленные персонажи. То же самое можно сказать и о событиях книги. Некоторые из них исторически задокументированы, а в ряде случаев авторская оценка не совпадает с официальной. Действие книги происходит в 1601 году в Праге, в то время столице империи Габсбургов. Повседневная жизнь, как она описана в книге, — еда, мебель, профессии, одежда, двор и город, политическая атмосфера и отношения в обществе, — все это максимально приближено к подлинному.
Рудольф II правил в Священной Римской империи с 1576 по 1612 год. Его странное поведение, семейная история, страсть к коллекционированию, а также интерес к эликсиру бессмертия описываются как в исторических документах, так и в легендах и сказаниях.
Тихо Браге был назначен Рудольфом императорским математиком и астрономом в 1599 году. Его характер, серебряный нос и все такое прочее, а также подробности его смерти, описанные здесь, полностью соответствуют воспоминаниям свидетелей. Йоханнес Кеплер, назначенный ассистентом Браге, стал императорским математиком после смерти Браге и в начале семнадцатого столетия, по-прежнему находясь в Праге, проделал свою великую работу по занесению на карту орбиты Марса.
