скале, ловил сетью, с плота, рыбу. Выпросив у меня пистолеты, они стреляли в цель. Они отпускали петуха летать и с азартом и визгом ловили его. А один раз, побывав со мной в арсенале, незаметно скрылись наверху, у озера, и пили джин.
Вечером третьего дня Нох, учитывая возраст мистера Дёдли и хорошо понимая возможные неприятности, отворил ему кровь. И, как признался сам пациент, очень вовремя.
Спокойный и тихий, Давид сидел в этот вечер у меня в хижине.
– Мистер Том! – с какой-то торжественностью в голосе сказал он мне. – Я дал обет пожертвовать некоей суммой, если отыщу своих детей. И я рад, что вместе с детьми я нашёл человека, который делает эту мою плату уместной. Вот, примите!
Он выложил на стол два объёмистых кожаных мешочка.
– Человеку, хранившему и оберегавшему моих детей и рисковавшему за них своей жизнью. По
На мой твёрдый отказ он ответил не менее решительно, заявив, что для него этих денег уже два года не существует. Что было делать? Я открылся ему. Я признался, что нашёл на острове жемчуг, и показал ему этот жемчуг, подытожив, что Томаса Лея можно без сомнения считать состоятельным человеком.
– Не имеет значения, – твёрдо сказал Давид. – Если вы не возьмёте эти деньги, я выброшу их в океан.
Но этим, как я вскоре узнал, щедрость владельца кораблей не ограничилась. Каждому матросу, жившему со мной на острове, он выплатил жалованье за два полных года.
Настало время прощаться с островом. Я с какой-то необъяснимой болью и грустью обходил его притихшие уголки. Опустевший, заброшенный дом. Камешек в океане, теряющий признаки жизни.
Вот здесь-то Давид и высказал мне (что значит умная голова, джентльмены!) эту чудесную мысль.
– Мистер Том, – обратился он ко мне. – Не находите ли вы, что оставлять Локк необитаемым – неразумно?
– Вы имеете в виду – поселить здесь тех пятерых разбойников?
– Нет и нет. Их-то как раз надо бы отвезти в Мадрас. Пусть там работают в порту или нанимаются в матросы – словом, сами устраивают свою судьбу. Мы не возьмём их жизни на свою совесть, нет.
Он помолчал, взглянул задумчиво на озеро и продолжил:
– Здесь исключительно хорошо всё оборудовано для жизни. Не оставить ли нам двух – трёх человек в качестве квартирьеров? Поскольку мы сейчас рядом с Индией, то отправимся в Мадрас и закупим товары для продажи в Англии. Но возьмём не только товары. Завернём в Индонезию и наймём десяток островитян – ловцов жемчуга и на обратном пути завезём их сюда. Они примутся за работу, а во время следующих рейсов мои корабли будут приходить на Локк и забирать добытый жемчуг. Вы ведь доставали раковины с мелководья, а те, что на глубине, – они белому человеку недоступны.
Размышляя, он всё больше воодушевлялся:
– Мы наймём равное количество ныряльщиков, для вас и для меня, желательно две большие семьи. Плату за работу они станут получать отдельно, так что одна семья будет стараться достать больше жемчужин, чем вторая, и наоборот. Когда лагуна истощится, мы вернём ловцов на их острова.
Что говорить, это была прекрасная мысль, и мы взялись осуществлять её. Мы даже решили, как быть с такой редкостью, как чёрный жемчуг. Очень просто: наши ловцы станут пользоваться гротом по очереди, как мы в своё время – “Дукатом”.
Обратившись с этим необычным предложением к своим друзьям, я неожиданно встретил радостное согласие двоих: старого Ноха, который очень, как он сам мне признался, хотел побыть временным шерифом графства Локк, и Даниэля, хотя и прощённого, но всё же опасающегося наказания за своё былое пиратство.
Ноха я оставил шерифствовать и вручил ему соответствующую бумагу. Даниэлю строго было наказано помнить о петле. (Он побледнел и клятвенно прижал руки к груди.)
Тщательно выверив и отметив на карте месторасположение наших островов, мы направились к берегам Индии.
ЧЁРНЫЙ ЖЕМЧУГ
Меня и моих товарищей разместили на корабле с исключительным комфортом. Бэнсон с Алис, чета Биглей, Эвелин и я получили по отдельной каюте. Робертсон, Оллиройс, Джейк и Джоб были зачислены в команду и приступили к своей привычной работе.
В моей каюте, под кроватью стояли три сундука. Один – с инструментами, второй с золотом и жемчугом. В третьем находились жёлтая сумка, пистолеты, подзорная труба и прочие дорогие мне мелочи, привезённые с “Дуката”. На стене над кроватью покачивался нож с контуром крысы на лезвии. И ещё одну мою вещь вёз корабль: на верхней палубе, укрытый брезентом и затянутый верёвками, стоял драгоценный капитанский стол.
Время, проведённое в пути к индийскому побережью, пролетело незаметно. Мы с Давидом очень сдружились и проводили вечера в неторопливых беседах. Я узнал, что отец пропавших детей снарядил для торговли два новых корабля, а сам на “Африке” два года упорно бороздил океан в тех местах, где нас застиг ураган.
– Если бы не ваш костёр, мистер Том, – говорил он мне, – мы прошли бы мимо. Когда марсовый матрос прокричал, что видит дым в океане, я подумал, что у него просто пляшут чёртики в глазах, от усталости. Ведь в этом месте ни на одной карте не отмечены острова…
Однажды я спросил его, спасся ли мистер Энди Стоун, капитан погибшего “Дуката”.
– Да, мы были с ним вместе, – ответил Давид. – Моя “Африка” разыскала почти все обломки и шлюпки, на которых были люди. Вот только ваша компания… Кто бы мог подумать, что вы наткнётесь на остров и останетесь на нём?
– Ну а чем теперь занимается Стоун? – спросил я.
