– Совершенно верно, – ответил Давид, повторяя приглашающий жест, направленный в сторону стола.
– Вы вносите пять тысяч фунтов за корабль, – твёрдо сказал я, – в Любекский банковский дом. Мы вносим гарантийную сумму в семь тысяч за корабль. Расчёты – в момент возвращения кораблей в гавань Гамбурга.
– Мы согласны, – твёрдо сказал один из пришедших. – Завтра мы принесём в банковский дом двадцать тысяч. Кто будет учитывать вексель?
– Это буду делать я, – ответил Давид.
– У вас что же, четыре корабля? – озадаченно спросил я.
– Четыре, мессир, – утвердительно ответил второй пришедший. – «Ланселот», «Итальола», «Олимпия» и «Голд гроут».
– Состояние? – поинтересовался молчавший до этих пор Стоун.
– Безупречное, – ответил один из кораблевладельцев. – Паруса обновлены. Днища откренгованы и просмолены. В любой день готовы предоставить капитану «Дуката» для осмотра.
– Энди Стоун, – встал и поклонился Энди. – Капитан «Дуката». К вашим услугам.
Пришедшие также поклонились в ответ.
– Не сомневайтесь, мессир Стоун. И корабли исправны, и команды опытные. Мы только пушки с палубы снимем. Чтобы груза взять больше, понимаете?
– Зачем, – поддержал говорившего его спутник, – в этом плаванье лишний груз? Если пушки «Дуката» таковы, как о них рассказывают…
– Они таковы, – твёрдо ответил Стоун, посмотрев на Оллиройса.
Тот важно кивнул.
– Тогда завтра, в банковском доме…
– В десять, – сказал Давид.
– Всего хорошего, господа, – сказал один из посетителей, и они вышли.
Мы, радостно переглянувшись, сели и выпили по бокалу вина.
– Всё, – сказал Давид. – Дело сделано. Когда караван вернётся, к нам в Бристоль будет устроено паломничество.
Через полчаса к нам пришёл ещё один купец, и через час караван имел в своём предполагаемом составе новый корабль – «Святой Георгий».
– Пять купцов! – радовался слегка опьяневший Давид. – Есть, есть двадцать пять тысяч дохода!
– Ещё лет десять назад, – задумчиво сказал Стоун, – это были сумасшедшие деньги. А сегодня…
– Слишком много становится богатых людей! – то ли с негодованием, то ли с восторгом воскликнул Давид. – Обесцениваются деньги!
– Теперь напьёмся, – азартно пообещал Оллиройс.
Но от кутежа нам пришлось воздержаться ещё некоторое время. Заявился новый посетитель – владелец корабля под названьем «Бомбей».
– Тут уже был, – мрачно сообщил ему я, – один хозяин «Бомбея».
– Это мой двоюродный брат, – торопливо пояснил визитёр. – Он имеет лишь пятнадцать процентов в пае, следовательно, решений принимать не может. Решения принимаю я!
– Наши условия, – начал было Давид, но визитёр не дал ему договорить.
– Я хорошо осведомлён об условиях, – заявил он, – и со всеми согласен. Когда можно прийти в банковский дом?
– Завтра, после обеда, – сказал Давид. – В три часа.
– Был очень рад, джентльмены, – сказал купец, откланиваясь. – Очень рад. До завтра. До встречи.
В эту ночь я засыпал совершенно счастливым человеком. В полудрёме передо мной светилась тёплая улыбка ожидающей меня дома Эвелин.
Глава 2
Поход
Стоун подготовился к плаванию в самое короткое время. Прохладным, пронизанным серым туманом утром мы спустились по реке из гавани в Бристольский залив. Энди назначил здесь место сбора нашей маленькой эскадры. Выйдя на бак «Дуката», я окинул взглядом дружно ложащиеся в галс корабли. Первой заходила за корму «Дуката» старая знакомая «Африка», за ней, словно привязанный, двигался «Форт». Далее следовали «Святой Георг» и «Бомбей». Европейские компаньоны на кораблях «Ланселот», «Олимпия», «Голд гроут» и «Итальола» должны были присоединиться к каравану после Ла-Манша, следовательно, здесь, в Бристольском заливе, за нами должны были следовать только четыре вымпела, но моему взору предстали пять. Я удивлённо посмотрел на Давида.
– В самый последний момент, – довольным голосом пояснил он, – владелец ещё одного корабля внёс пай в предприятие.
– Хорошее название у этого корабля, – добавил подошедший к нам Стоун.
– Да? – спросил я его, поднося к глазу подзорную трубу. – И какое?
– «Фортуна».
– Значит, – повернулся я к ним, опуская трубу, – теперь в караване – ровно десять?
– Да, – не скрывая удовольствия, подтвердил Стоун. – Круглое число.
– Ну что же, – сказал я, протягивая ему для прощания руку. – «Ауспиция сунт фауста».
– Что-что? – переспросил он, отвечая на рукопожатие.
– Это латынь, Энди, – пояснил Давид. – «Предзнаменования благоприятны».
Он подошёл, также попрощался – и протянул Стоуну какой-то свиток с большой алой печатью.
– Патент, – хитро прищурившись, сказал он. – При встрече с нашим доблестным флотом можешь поднять на «Дукате» военный английский флаг и не останавливаться для осмотра. А также и при встрече с пиратами, чтоб им было страшнее.
– Для пиратов у нас есть что поднять, – сурово произнёс Энди.
– Ты что имеешь в виду?
– Алый кливер.
Давид обнял его, передал патент, и мы спустились в ожидающую нас шлюпку.
Шлюпка отплыла к берегу, на кромке которого виднелись заранее прибывшие из города экипажи. Вдруг мглистый, холодный воздух распорол пушечный выстрел. Я оглянулся. Тотчас ударил новый выстрел, а следом – ещё два. «Дукат», с кормой, окутанной пушечным дымом, быстро скользил в открытый океан. За ним, безупречно соблюдая дистанцию, двигались остальные корабли каравана.
– Словно военная эскадра, – вслух сказал я, и сердце моё на миг сжалось от острой зависти к
