Соперники

что она все равно их накроет, – две гинеи и черное платье па-де-суа». Далее: «От мистера Акра за доставку писем, которые я и не думала доставлять, – две гинеи и пару пряжек»… Далее: «От сэра О'Триггера – три кроны, два золотых брелока и серебряную табакерку». Хорошо заработала, простота! Вот только пришлось мне моего ирландца уверить, что пишет ему не тетушка, а племянница. Хоть он и не богат, но я убедилась, что в нем слишком много гордости и достоинства, чтобы пожертвовать своими чувствами ради денег. (Уходит.)

Действие второе

Картина первая

Помещение капитана Абсолюта в гостинице. Капитан Абсолют и Фэг.

Фэг. Пока я там был, сэр, возвратился ваш батюшка; я ему сказал, что вы меня послали справиться о его здоровье и узнать, когда ему будет угодно принять вас.

Капитан. А что он сказал, услышав, что я в Бате?

Фэг. Признаться, сэр, я еще не видал почтенного джентльмена в таком изумлении. Он отступил назад шага на три, на четыре, разразился какими-то непонятными проклятиями и изволил спросить, какой черт вас сюда принес?

Капитан. Вот как, сударь? Ну и что же ты изволил ответить?

Фэг. Начал врать напропалую! Забыл уже, что я в точности болтал, но можете быть спокойны, сэр, правды он от меня не добился. Однако, с вашего разрешения, чтобы в дальнейшем избежать неразберихи, я был бы вам премного благодарен, сэр, если б вы точно определили, зачем именно мы здесь, чтобы мне лгать как можно правдоподобнее. Вся прислуга сэра Энтони очень интересуется этим, господин капитан, чрезвычайно интересуется.

Капитан. Надеюсь, ты им ничего не говорил?

Фэг. О, ни слова, господин капитан, ни полсловечка! Хотя как раз мистер Томас – наискромнейший из кучеров, господин капитан…

Капитан. Черт тебя возьми, мошенник, неужели ты ему выболтал?

Фэг. О нет-нет, господин капитан, ни-ни! Клянусь моей любовью к правде! Он-то как раз выказал большое любопытство… Но я был начеку, господин капитан! Мой хозяин, говорю я ему, честный Томас, – к тем, кто ниже нас по положению, вы знаете, принято так обращаться – «честный», – приехал в Бат, чтобы вербовать.[37] Да, сэр, я так и сказал – вербовать, а кого или что вы намерены завербовать, солдат ли, деньги ли, или что другое, до этого ни ему и никому вообще никакого дела нет.

Капитан. Вербовать? Пожалуй, это подойдет. Пусть так и будет.

Фэг. О господин капитан, это замечательно подойдет! Для пущей убедительности я сказал Томасу, что вам уже удалось завербовать пятерых уволенных носильщиков, семерых несовершеннолетних официантов и тринадцать бильярдных маркеров.

Капитан. Дуралей! Перестарался! Наговорил больше, чем нужно.

Фэг. Виноват, господин капитан, виноват. Но, с вашего разрешения, ложь не стоит на ногах, если ее хорошенько не подпереть. Когда мне случается занять у моего воображения удачную ложь, я всегда при этом фабрикую не только вексель, но и поручительство.

Капитан. Ладно! Смотри только не перестарайся, этим ты скорее подорвешь свой кредит. Что мистер Фокленд, вернулся?

Фэг. Он наверху, сэр, переодевается.

Капитан. Ты не знаешь, ему уже известно о приезде сэра Энтони и мисс Мелвилл?

Фэг. Думаю, что нет, сэр: он еще никого не видел с тех пор, как вернулся из Бристоля, кроме своего камердинера, который уезжал вместе с ним. Вот, кажется, он спускается.

Капитан. Поди скажи ему, что я здесь.

Фэг. Слушаю. (Идет к выходу.) Прошу прощенья, сэр, но в случае, если батюшка ваш пожалует, сделайте милость, не позабудьте, что мы здесь для того, чтобы вербовать.

Капитан. Ладно, ладно.

Фэг. И, во внимание к моей репутации, если бы ваша честь были так добры упомянуть о носильщиках и официантах, я бы почел это за великое одолжение: я никогда не побоюсь солгать, чтобы услужить моему хозяину, но быть уличенным во лжи – слишком уж неприятно для нашей совести. (Уходит.)

Капитан. Ну, теперь возьмемся за моего капризного приятеля. Если он еще не знает, что его невеста здесь, я его немножко помучаю, прежде чем сказать ему об этом.

Входит Фокленд.

Фокленд! Приветствую тебя снова в Бате. Как ты точно возвратился!

Фокленд. Да, когда я окончил свои дела, меня ничто не удерживало в Бристоле. Что нового с тех пор, как мы расстались? Как у тебя обстоят дела с Лидией?

Капитан. Все на том же месте. Я не видался с ней со дня нашей размолвки, но жду с минуты на минуту, что она позовет меня.

Фокленд. Почему ты не уговоришь ее бежать с тобой не откладывая?

Капитан. Да, и потерять две трети ее состояния? Ты забываешь об этом, друг мой. Нет-нет, я давно уж мог бы добиться этого от нее.

Фокленд. По-моему, ты слишком затянул игру. Если ты уверен в ее чувстве, представься ее тетушке под собственным именем, сделай предложение и напиши отцу, прося его согласия.

Капитан. Легче, легче! Хоть я и уверен, что моя маленькая Лидия с восторгом сбежит с прапорщиком Беверлеем, я далеко не убежден, что она согласится стать моей женой при таких препятствиях, как согласие родных, обычная, скучнейшая свадебная церемония и то, что я богат. Нет-нет, к этой неприятности я должен ее подготовить постепенно; раньше чем открыть ей жестокую правду, я постараюсь стать для нее совершенно необходимым. Ну ладно, Фокленд. Ты обедаешь сегодня с нами в гостинице?

Фокленд. Нет, уволь. Я совсем не в настроении для веселого общества.

Капитан. Клянусь честью, я перестану водить с тобой компанию! Что за неисправимый, вздорный влюбленный! Да люби же ты, как настоящий мужчина!

Фокленд. Да, я согласен, что не гожусь для компании.

Капитан. Разве я не влюбленный? Да еще какой! Самый романтический! И, однако, не таскаю же я с собой целую кучу всяких сомнений, опасений, надежд, желаний и вообще разных пустяков, которыми начинены мозги кисейной барышни!

Фокленд. Ах, Джек! Твоя душа и сердце не принадлежат, как мои, безраздельно одному предмету. Ты поставил большую ставку, но если ты и проиграешь ее, то можешь поставить еще и еще, я же бросил на эту карту все мое счастье, и, проиграв, потеряю все на свете.

Капитан. Но ради бога! Какие же у тебя еще основания для тревоги?

Фокленд. Какие основания для тревоги, ты спрашиваешь? О боже! Да их тысячи! Я постоянно дрожу за ее настроение, здоровье, жизнь… Может быть, разлука со мной удручает ее? Может быть, ожидание моего возвращения, боязнь за меня тяжело отзываются на ее нежной натуре? Что касается ее здоровья, разве каждый час не приносит с собой новых опасений? Пойдет ли дождь – я боюсь, что ее где-нибудь промочит, и она простудится, а при ее хрупкости… Подует ли ветер – я живо представляю себе, как вдруг ее где-нибудь застигнет ураган… Полуденная жара, вечерняя роса – все это таит опасность для ее жизни, а мне моя жизнь дорога только, пока жива она. О Джек! Когда чувствительным и нежным сердцам приходится страдать в разлуке, то малейшее изменение погоды, каждое облачко, еле заметное дуновение ветерка – все кажется влюбленному опасным.

Капитан. Да, но можно не обращать внимания на то, что нам кажется. Так, значит, Фокленд, если бы ты был уверен, что Джулия здорова и весела, ты был бы совершенно доволен?

Фокленд. Я был бы счастлив превыше меры, я только об этом и мечтаю.

Капитан. Ну, так я мигом вылечу все твои страхи: мисс Мелвилл в добром здоровье и сейчас находится здесь, в Бате!

Фокленд. Джек, не шути со мной.