— Позвольте, в чем дело? Почему вы так поступаете? — спросил озадаченный учитель. — Я удивляюсь вам!
— Да угомонитесь ли вы, наконец! — заорал полицейский.
— Нет, вы просто с ума сошли! Эй, послушайте! Подойдите сюда и помогите мне освободиться от этого человека! — крикнул учитель другому полицейскому, который как раз подошел к ним. — Помогите же! Ваш коллега, по-видимому, не в своем уме!
— Ну-ну, ты не очень-то! — крикнул полицейский и снова стал выворачивать учителю руки. А второй полицейский принялся ему помогать и тоже посоветовал бедняге держать язык за зубами.
— Ой! Да вы что? Или в самом деле оба с ума сошли? — завопил учитель.
— Ты справишься с ним один? — спросил второй полицейский.
— Ну, разумеется! Я придержу этого молодчика, а ты дойди до телефонной будки.
— Прошу обратить внимание, я не молодчик! — решительно заявил учитель.
— Иди, я постерегу молодчика, — повторил полицейский. — Снова удрать ему уж ни за что не удастся!
— Я никуда не собираюсь удирать. Наоборот, я хочу остаться тут и жаловаться на ваши действия. Я намерен сообщить полиции об этом происшествии! — Тут учитель вспомнил, что, собственно говоря, он как раз стоит сейчас лицом к лицу с представителями полиции, и поправился: — Я намерен заявить обо всем в соответствующую инстанцию! Ваше поведение скандально, прямо-таки скандально!
— Вы что, оглохли?
— Нет, я вовсе не глухой. А если бы и был глухой, то это обстоятельство никого, кроме меня, не касается.
— А раз вы не глухой, тогда почему вы не остановились, когда я кричал вам?
— Я не слыхал.
— Ах вот как, не слыхали! Да я ведь не один раз крикнул.
— Может быть, я и слышал ваши окрики, но я же не знал, что они относятся именно ко мне, тем более, что я все время напевал про себя.
— Петь на улице не разрешается!
— А я буду! Раз мне хочется напевать, я буду напевать! Кто может запретить какому-нибудь гражданину напевать про себя?
— Это запрещено полицией! Нельзя напевать на улицах. А теперь скажите-ка мне, куда это вы так мчались на велосипеде?
— К себе домой.
— Вот как, а откуда же вы ехали?
— Да, собственно говоря, я и ехал-то из дома — как ни странно это может звучать; дело в том, что я еду из дома и возвращаюсь домой, сделав, так сказать, целый круг…
— Чушь какую-то вы несете! Ваш адрес? Имеете ли вы постоянное местожительство?
— Я живу уже более двадцати лет на улице Цитадели, дом номер 68, третий этаж. Думаю, я с полным правом могу утверждать, что имею постоянное местожительство! — заявил арестованный не без чувства собственного достоинства.
— А это мы проверим. Ваше имя?
— Лектор Карелиус.
— Ваше занятие?
— Ведь я уже сказал: лектор.
— Легдор? А что это такое?
— Да нет, я лектор! Лектор — значит учитель. Собственно говоря, это слово переводится как «читатель», но его можно применять, как в данном случае, к лицу, которое читает лекции; слово «лектор» происходит от латинского…
— Ну, хватит дурака валять! Следовательно, вы утверждаете, что являетесь школьным учителем?
— Нет, я не школьный учитель, я лектор! — сердито ответил Карелиус.
— Будьте покойны, мы все это проверим! А на чьем это велосипеде вы разъезжаете? Где раздобыли его?
— А я вовсе и не «раздобывал», просто это мой собственный велосипед! И, по-моему, самый обыкновенный. Будьте добры, осмотрите его, господин полицейский. Теперь я в свою очередь буду просить у вас объяснений! За кого вы меня принимаете? Я убедительно прошу вас немедленно отпустить меня! Мне неприятны ваши объятия!
— Спокойно! — рявкнул полицейский. — Где вы взяли велосипед? Кто его владелец?
— Я владелец! — решительно ответил Карелиус.
— Как же так? Ведь это дамский велосипед! Чем вы можете объяснить это?
— Ах, разве дамский? — смутился лектор, посмотрев на валявшийся рядом с ним велосипед. — Да, в самом деле дамский, это машина моей жены.
— Ага, значит, велосипед вовсе не ваш. А почему вы заявили, что он ваш собственный? Соврали, да только неудачно!
— Что же, по-вашему, я не имею права ездить на женином велосипеде? Что тут такого?
— А почему вы решили поехать на велосипеде вашей жены?
— Вот еще, неужели я обязан давать вам отчет? Ей-богу, я волен поступать, как мне вздумается. Должно быть, я случайно схватил этот велосипед, вероятно, он стоял с краю. Да, по-видимому, именно так и было.
— Ах, по-видимому! Ну ладно, это мы еще расследуем!
— Будьте уверены, это дело обязательно расследуют! И ваше поведение тоже! Вся эта история будет иметь для вас серьезные последствия. Я ответил вам на все вопросы, на которые обязан отвечать, и даже сверх того. А теперь я желаю узнать ваше имя. И прошу также, назовите мне ваш номер, я хочу выяснить это, прежде чем вы уйдете. Если вы думаете, что я и дальше намерен терпеть такое обращение, то вы глубоко ошибаетесь!
— А я и не собираюсь покидать вас. Я просто не в силах с вами расстаться! — издевательски заявил полицейский.
— Да говорите же, как вас зовут! — громко потребовал лектор Карелиус.
— Заткни глотку! — невозмутимо отозвался полицейский.
— Извольте сейчас же сообщить мне ваше имя! Скажете вы, наконец, как вас зовут, какой у вас номер? — кричал Карелиус; он не знал, что давно уже прошли те времена, когда служащие полиции опознавались по номерам.
Полицейский снова вывернул Карелиусу руки, и с такой силой, что тот согнулся колесом.
Второй полицейский широким размеренным шагом перешел через улицу на противоположный тротуар, где стояла окрашенная в зеленый цвет телефонная будка; полицейские обычно пользовались ею, чтобы поднять тревогу и вызвать себе подкрепление. Тем временем на полупустынной по случаю воскресенья улице собралось немало народу.
— Да вы с ума сошли! Совсем рехнулись! — кричал Карелиус. — Ой, вы сломаете мне руку! Неужели никто из вас не хочет помочь мне? Ну хоть чем-нибудь! — в отчаянии обращался он к собравшимся вокруг него любопытным.
— Вряд ли найдется охотник помочь вам нападать на полицию! — хихикнул полицейский и еще ниже пригнул Карелиус а к земле.
— Я требую привлечь по моему делу свидетелей! — проговорил Карелиус. — Я требую… — Но тут он замолчал, ибо полицейский прижал голову несчастного лектора к своему животу.
— Да он просто бешеный! — пожаловался полицейский своему коллеге, когда тот вернулся. — Он кусается, плюется и даже грозит, что призовет на помощь прохожих.
— Сейчас мы наведем порядок! — ответил второй полицейский и крикнул зрителям: — Назад! Осадите назад! Проходите дальше, будьте любезны пройти!
— Я заявлю протест! Я буду жаловаться! — вперемежку со стонами бормотал лектор Карелиус, уткнув голову в живот полицейского. — Это будет иметь серьезные последствия для вас обоих, вас непременно
