Стихотворения и поэмы

И если могла бы из глаз проступила бы кровь.

В духоту к тебе руки, и стонами вышел,
Растворившись, как сахар в чаю, в тишине.
Но на крик только писком дразнящимся мыши
Возразили мне.

И измучен обидой, как чесоткой, как зудом,
Я дрожал перед серою истиной глаз.
Ты дразнила меня, как в зверинце верблюда
Осовевшего яростью, дразнят подчас.

Посмотри: уж не я: это в грудь Себастьяна
Будто стрелы вонзаются фразы и боль.
Ты хохочешь и в сердце, как свежую рану,
Щедро сыплешь свой смех остроедкий, как соль.

И когда я прижался, как бегущий в подполье,
И, срываясь в отчаянье, как на лыжах с круч,
К твоим пальцам припал, — ты ответила с болью:
— Любимый! Не мучь!

4 мая 1918

Содержание минус форма («Всё тоже…»)

Всё тоже. Всё тоже: бабье кликушество истин,
Истерика пуль, обручальные кольца веревок вкруг шей.
И призрак свободы всё более стал ненавистен,
Погромыхивая цепями из конуры идей.

Холера и заговор. И зловещие вести.
Профиль анархий чернее угля.
Ныне к лику святых сопричислено двести,
Завтра тысячью тел занозится земля.

А кто-то сердито по полосочку выщипал
Юношескую веру с подбородка России, и рад,
Но как прежде руками ждущего нищего
К Европе протянут наш клянчащий взгляд.

Сквозь шабаш повстанский, между жуткой тоски его,
Когда бьюсь я о полночь, как рыба от лед,
Лишь вашей короткой открыткой из Киева
Взъерошен событий неправедный ход.

И вот,
Забывая об убийствах грустливых,
Сквозь вой оглушительный: — Спасите! Горим! —
Помню: губы твои, словно спелая слива
На солнце, лопались под поцелуем моим.

6 августа 1918

Принцип искренности

Памяти Н.

Словно вялые, тихие рыбы,
Проплывают лучи на коврах,
На стенах…
Вы простили бы, если могли бы,
Но слова запеклись на губах.

Я прошел мимо Вас, и ваш голос не звонок,
Только воск догорел побледневшей руки.
Мой замученный, нежный котенок!
Я не знал, что Вы так хрупки.

Вечера у камина и черные бабочки кокса.
Рой неправильно острых «р».
Разве я виноват, что тогда я увлекся
Вами в веере верных портьер?!

А когда задремали и слезинкой уставшей
Обронили себя на диванный вал,
Я подкрался и в шутку у Вас, у дремавшей,