Йохансон обернулся. Режущая боль пронзила его грудную клетку. На пирсе стояла Ли, нацелив на него пистолет. Рядом с ней лежали две торпеды.
— Сойдите с батискафа, Сигур. Не принуждайте меня стрелять.
Йохансон схватился за канат, на котором был подвешен «Дипфлайт».
— Какое уж там принуждение? Я думаю, это доставит вам удовольствие.
— Немедленно вниз.
— Вы мне угрожаете, Джуд? — Он сухо засмеялся, оттягивая время. Надо её как-то задержать. Блефовать, пока не появится Эневек. — Я бы на вашем месте не нажимал на спуск, иначе накрылась ваша подводная прогулка.
— Что вы хотите этим сказать?
— Вот потом и увидите.
— Говорите!
— Говорить скучно. Действуйте, командующий генерал Ли. Не церемоньтесь. Пристрелите меня и всё узнаете.
Ли помедлила.
— Что вы сделали с лодкой, глупец несчастный?
— Что? Я вам скажу. — Йохансон с трудом поднялся на ноги. — Я вам даже помогу снова привести её в норму, но и вы должны мне кое-что объяснить.
— На это нет времени.
— Ну вот видите.
Ли гневно сверкнула глазами и опустила оружие:
— Спрашивайте.
— Вопрос вам хорошо известен: зачем вы хотите это сделать?
— Вы серьёзно? — Ли гневно запыхтела. — Да напрягите же хоть раз свои тупые мозги. Как вы думаете, где был бы мир без Соединённых Штатов Америки? Мы — единственный фактор стабильности. Есть лишь одна устойчивая модель национального и международного успеха — американская. Мы никому не позволим решать проблему Ирр по-своему. И Организации Объединённых Наций не позволим. Ирр нанесли человечеству огромный урон, но у них есть неслыханный потенциал знаний и опыта. В чьих руках вы хотите видеть это знание, Сигур?
— В руках тех, кто сможет распорядиться им наилучшим образом.
— Совершенно верно.
— Но над этим мы все и работали, Джуд! Разве вы не на нашей стороне? Мы можем прийти к единству с Ирр. Мы можем…
— Вы так ничего и не поняли? У нас нет возможности единства. Оно противоречит интересам моей страны. Мы, США, должны получить это знание, к тому же мы должны принять меры, чтобы его не получил кто-нибудь другой. Нет альтернативы избавлению мира от Ирр. Даже сосуществование явилось бы признанием нашего поражения — поражения человечества, веры в Бога, веры в господство человека. Но самое худшее в сосуществовании было бы то, что оно повлечёт за собой новый мировой порядок. Перед Ирр мы были бы все равны. Любая технически развитая страна могла бы с ними связаться и взаимодействовать. Все старались бы заключить с ними союз и овладеть их знанием, а то и поработить их. И тот, кому это удастся, станет хозяином планеты. — Она подошла к нему ближе. — Неужто вам не ясно, что это означает? Эта подводная раса владеет биотехнологиями, о каких мы и мечтать не можем. Связываться с ними можно лишь биологическим путём, поэтому по всему миру начались бы полным ходом всякие эксперименты с микробами. А этого мы не можем допустить. Нет другого выхода, кроме как уничтожить Ирр, и нет альтернативы Америке! Мы никому не можем доверить управление, тем более этим тряпкам из ООН, где каждый придурок имеет своё место и свой голос.
— Вы не в своём уме, — сказал Йохансон и закашлялся. — Что вы вообще за человек, Ли?
— Человек, любящий Бога…
— Вы любите только свою карьеру! У вас мания величия!
— …и свою страну! — крикнула Ли. — А вы-то во что верите? Я свою веру знаю: только США могут спасти человечество…
— Чтобы раз и навсегда продемонстрировать всем, как распределены роли, да?
— Ну и что? Весь мир всегда хотел, чтобы США делали чёрную работу, и вот мы её делаем! Мы не можем допустить, чтобы знание Ирр досталось всему миру, поэтому мы просто обязаны их уничтожить и уберечь это знание от распространения. После этого мы окончательно и бесспорно будем распоряжаться историей планеты, и никакой диктатор, никакой режим, недружественный нам, уже не сможет поставить наше господство под вопрос.
— То, что вы задумали, уничтожит человечество!
Ли осклабилась:
— О, эти аргументы слетают с губ вашего брата, учёных, без малейших затруднений. Вы никогда не задумывались ни о том, что этого врага можно поработить, ни о том, что его уничтожение решит нашу проблему. Вы способны только дрожать да хныкать, что истребление Ирр разрушит экосистему планеты. Но ведь Ирр
— Вы здесь единственная, кто хочет господствовать, бедняжка. А как вы возьмёте власть над червями, как вы воспрепятствуете тому, что…
— Мы вытравим сперва одних, потом других. Когда Ирр перестанут путаться под ногами, у нас будут развязаны руки.
— Вы отравите человечество!
— Знаете что, Сигур? В сокращении численности населения тоже есть смысл. Планета хоть вздохнёт свободно. — Глаза Ли сузились: — А теперь прочь с дороги.
Йохансон отрицательно покачал головой:
— Батискаф не на ходу.
— Я вам не верю.
— Тогда убедитесь сами.
— Так я и сделаю.
Ли вскинула пистолет и выстрелила. Йохансон попытался уклониться, но почувствовал, как пуля пробила грудину, окатив его волной боли и холода.
Эта дрянь всё же нажала на спуск.
Она его застрелила.
Пальцы его отпустили канат, он зашатался, повернулся и ничком упал в кабину пилота.
Наружный лифт
В тот момент, когда Кроув прыгнула, Эневек вдруг усомнился, сможет ли подхватить её. Она перебирала в воздухе руками и ногами и падала левее от него. Он метнулся в сторону, расставил руки и молился, чтобы ударом не снесло их обоих в море.
Хрупкое создание, Саманта Кроув обрушилась на него с тяжестью разогнавшегося автобуса.
Эневек упал навзничь. Кроув на него. Они вместе заскользили под уклон. Он пытался во что-нибудь упереться ногами, а голова билась о неровности платформы. Уже второй раз за этот день он так близко знакомился с рельефом наружного лифта и надеялся, что последний — так или иначе.
У самого края скольжение прекратилось, и они остановились.
Кроув смотрела на него:
— Живой?
— Живее, чем когда-либо.
Она скатилась с него, попыталась встать, скривилась и снова упала.
— Ничего не выйдет.
