— Я как раз иду туда.
— Может, передашь ей вот это, как дань моего уважения бесподобной участнице турнира? — Она запустила руку в свой необъятный вырез и достала серебряную фляжку. — Чистейшее ржаное виски тридцатипятилетней выдержки, а уж вкус такой, что и покойник пустится в пляс.
Я был только рад предлогу спастись без промедления. Фляжка скользнула ко мне в карман, и я зашагал дальше. Флора что-то крикнула мне вслед о том, что неплохо бы встретиться вечерком, но я лишь припустил быстрее, высматривая флаг Хельги среди сотен других.
Его я не увидел. Зато обнаружил Уолдо, который сидел перед одним из шатров, сияя блаженной улыбкой.
— Где Хельга? — спросил я.
Он кивнул на полотнище.
— Внутри. Надевает доспехи. И обещала, что после поединка на копьях позволит мне помочь ей снять их.
— Это от одной ее подруги, — я протянул фляжку с виски. — Меня просили передать.
Уолдо встал на дыбы:
— Передам я, а ты подожди здесь.
Через пять миллисекунд он скрылся внутри шатра. Я услышал удивленное восклицание, хихиканье, перешептывание. Примерно через минуту Уолдо вышел.
— Она говорит, что отхлебнет глоточек сейчас, а то, что останется, разопьет с нами после поединка… Нам следует проверить, оседлан ли конь.
Если бы седло положили на спину лошади задом наперед или попросту нижней стороной вверх, я бы этого не заметил. Но Уолдо заявил, что он величайший знаток верховой езды. Но, видимо, слово Хельги было законом. И мы вместе пошли к конюшням.
— Она поинтересовалась, кто дал тебе виски, — на полдороге туда сказал Уолдо. — А я не знал, что ответить.
— Дама по имени Флора.
— В первый раз слышу.
— На турнирах она этим именем не пользуется и выступает как Железная Дева.
Уолдо застыл с поднятой ногой.
— Ты уверен, что виски от Железной Девы?
— Абсолютно. Фляжку она вручила мне собственноручно.
— Но Железная Дева идет второй после Хельги! Ты что — не посмотрел на табло? Разница между ними минимальна, и на копьях они будут сражаться друг с другом.
Ничтожную долю секунды мы обменивались взглядами, потом припустили бегом к шатру Хельги.
Опередив Уолдо шага на четыре, я влетел в шатер и с облегчением узрел перед собой величественную фигуру. Великанша сидела, прислонялась к шесту каркаса, а на полу перед ней были разложены доспехи.
— Все в порядке, — сообщил я вбежавшему Уолдо. — Она…
Ее глаза были закрыты. При нашем появлении она не шелохнулась.
Уолдо охнул:
— Она мертва!
— Нет. — Я заметил, что Хельга дышит. — Ее одурманили. — Я подобрал фляжку и встряхнул ее. Она наполовину опустела. — Шевелись! Надо ее разбудить.
Уолдо с облегчением опустился на пол.
— А зачем? Она проспится, и все.
Иногда я задаюсь вопросом: в какой, собственно, вселенной пребывает Уолдо?
Я посмотрел на часы:
— Через полчаса Хельга должна участвовать в битве на копьях. Все наши деньги поставлены на нее.
— А выигрыш за победу на мечах?
— Статья двенадцатая. В случае, если участник не выйдет на ристалище в указанное время… и бэ- бэ-бэ и мэ-мэ-мэ… если Хельга не вступит в бой с Железной Девой, мы потеряем кругленькую сумму.
— Как она может вступить в бой? Посмотри на нее!
Хельга мирно похрапывала. За полуоткрытыми губами поблескивали безупречные зубы.
— Обязана, — сказал я мрачно. — Давай шевелись!
В течение пяти следующих минут мы испробовали крики и щипки, лили холодную воду ей на голову, жгли шерстяную тряпку у нее под носом. Ни малейшего результата! После того как мы попытались поднять ее, чтобы поводить по шатру, и не сумели, я понял, что Уолдо прав: Хельга не сможет выйти на ристалище!
Мы обречены.
У нас оставалось двадцать минут. Хельга обязана вступить в бой. Победит она или нет — неважно. Следует только появиться на ристалище вовремя. Если она вступит в бой и проиграет, мы все-таки получим те двадцать процентов нашего выигрыша, которые по правилам не приобщались к следующей ставке.
Я обернулся к Уолдо.
— Пошевеливайся!
— Что?.. Куда?..
— Напяливай ее доспехи! Вступишь в бой вместо нее.
— Что-о-о?!
— Что слышал. — Я протянул ему шлем. — Драться не будешь. Достаточно вовремя выехать на поле боя.
— Но я не могу выдать себя за Хельгу. Я на нее совсем не похож. Ну послушай, Генри! В конце концов, у меня же усы!
— Кто их заметит под забралом?
— Но почему я?! Почему не ты?
— Я ей чуть ли не по пояс, и в ее доспехах буду болтаться и стучать, как горошина в жестянке. А вот тебе они — в самый раз.
— Генри, ты спятил! Я не могу! — Он скрестил руки на груди. — Не хочу!
Двадцать минут. За двадцать минут наживались состояния, сокрушались империи, города стирались с лица земли, целые народы гибли или бывали спасены.
Я сел напротив Уолдо. После пяти лет на юридическом факультете и двадцати лет адвокатской практики настало время проверить, в какой мере я постиг высокое искусство убеждать.
— Подумай, как благодарна будет Хельга, — начал я…
Он выглядел неплохо. Совсем неплохо.
Правда (я прищурился от солнца), Уолдо был почти в двухстах метрах от меня в противоположном конце ристалища, так что нюансы его посадки в седле я разглядеть не мог. Мне оставалось только надеяться, что он принял к сведению мои последние предостережения: «Молчи в тряпочку, кто бы с тобой ни заговорил. Пару раз взмахни копьем — и падай. Я позабочусь о лошади, а ты возвращайся в шатер и быстро снимай доспехи.
Это могло удаться. Это должно было удаться. Уолдо надо было просто проехать ристалище из конца в конец и не свалиться с седла до того, как начнется драка. Шатер Хельги — самый ближний к ристалищу. Он сможет подъехать к нему почти вплотную.
Доспехи были выкованы на Хельгу, а она выше Уолдо на полголовы. Изо всех сил вытягивая шею, Уолдо сумел прижать глаз к отверстию для носа. И очень разворчался. А, собственно, зачем ему вообще что-то видеть? Боевые кони проходят хорошую выучку, а наблюдения за участниками, выступавшими раньше, убедили меня, что движение по прямой — самое удобное для коня.
Железная Дева должна была проехать совсем близко от меня. Я пожалел, что не увижу выражения ее лица за забралом. Но готов биться об заклад: она хмурится и гадает, почему сорвался ее план.
Медленно поднимался голубой флажок. Когда он опустится, участники начнут съезжаться — сначала
