котором каждый понес тяжелые потери, разошлись. Оба возвратились к тактике выжидания и маневра.
В Год Собаки Кублай вернулся в Китай. Арик Бука повернул на запад, захватывая Центральную Азию, где он попытался свергнуть местных ханов, назначенных Кублаем, и заменить их своими людьми. Весь этот год и следующий за ним Год Свиньи Кублай позволил брату растерять свою силу в борьбе против множества врагов, которых тот нажил себе в Туркестане и Кашгарии. Когда Арик Бука и его армия в Год Крысы вернулись в Монголию, Кублай снова двинулся на север.
Во время всех боев вокруг Гоби Дзебу не оставляли мысли о Танико. Он найдет способ тайно увезти ее из Китая. Наконец они будут вместе. Но пока длится гражданская война монголов, у Дзебу не будет возможности приблизиться к ней.
– Кублай-хан не берет с собой на войну большинство своих женщин, – печально заявил он Тайтаро.
Тайтаро удалось воссоздать по кусочкам историю того, как Танико могла попасть в руки Кублая, и он рассказал Дзебу, как все случилось.
Дзебу, сжав кулаки, уставился на ковер своей юрты.
– Хоригава и Согамори, – сказал он. – Один из них убил моего ребенка и попытался уничтожить Танико. Другой убил мою мать. Клянусь, что, когда вернусь на Священные Острова, оба умрут от моей руки.
– Такое отношение недостойно зиндзя, – сказал Тайтаро. – Проводи больше времени с Камнем. Ты заметил, как напоминают узоры на этих персидских коврах Дерево Жизни?
Даже когда не было боев, Дзебу был далеко от Танико. На какое-то время Кублай разместил самураев в Сучжоу, к югу от Гоби. Два следующих года Дзебу и Юкио со своими людьми, вместе с различными туменами монголов и вспомогательными частями, перемещались от города к городу на северо-западе территории Кублая, в зависимости от того, куда, по мнению Великого Хана, мог нанести удар его брат.
Тайтаро путешествовал вместе с самураями, помогая им советами, как по отдельности, так и группам, занимаясь с ними. Он встречался с учителями различных религий и пускался в долгие беседы. Монголы открыли обширные территории для миссионеров различных сект. Местный правитель не имел больше права запретить проповедникам порицаемого культа проникнуть на свою территорию. Монголы терпимо относились ко всем религиям и требовали от своих подданных поступать подобным же образом. Тайтаро любил вступать в дискуссии с мусульманами, буддистами, даосистами, раввинами древней еврейской общины Кайфен, несторианскими и римскими христианами, а также проповедниками других сект. Порой, когда разносилась молва о религиозных спорах, эти дискуссии собирали обширную аудиторию.
Организация подобных дебатов была одним из любимых развлечений Кублай-хана, и однажды старый зиндзя был приглашен в Шангту. Дискуссия, происходившая на глазах Кублая и его свиты, длилась несколько дней, и представители различных сект провозглашали свою религию единственно истинной. Тайтаро занял позицию абсолютного скептицизма, отвергая все догмы и правила остальных проповедников, разбивая доказательства, предлагаемые коллегами, и указывая на противоречия и абсурдность их взаимоисключающих заявлений. Его выведенные из себя оппоненты часто прибегали к предсказанию ему различных ужасных мук в этой жизни и следующих.
В один из дней разгневанный несторианец бросил ему:
– Вы не священник, не пророк, не теолог. Что вы за… – я намеренно использую это слово – дьявол?
Тайтаро развел руками и ласково произнес:
– Я – религиозный шут. – Присутствовавший на дискуссии Кублай громко рассмеялся.
Иногда Тайтаро встречался с людьми более таинственными и, для Дзебу, более интересными, чем миссионеры. Но старик ничего не рассказывал о своих встречах с христианскими рыцарями в черных плащах, украшенных белыми крестами, учеными мусульманами, говорящими шепотом и не читающими проповеди, тибетскими ламами в красных одеждах.
– Это дела Ордена, – говорил он.
– Кто они?
– Рыцари-темплиеры, и смаэлиты, тантрийские ламы. И другие.
– Эти названия ничего мне не говорят.
Тайтаро рассмеялся:
– И не должны, Дзебу-сан.
Когда Дзебу в день боя подъехал к расположенной на повозке юрте Тайтаро, вокруг нее толпились раненые. Слава о врачебном искусстве зиндзя, которое Тайтаро применял к любому пришедшему к нему раненому, широко распространилась. Даже монголы, которые, получив серьезное ранение, обычно шли к своим шаманам, громко требовали внимания к себе каждый раз, когда в дверях появлялось лицо Тайтаро. Дзебу отошел назад и стал ждать своей очереди.
Люди вокруг него обсуждали сражение. Оно протекало неудачно. Левый фланг Арика Буки ударил в центр Кублая и рассеял его. Погибли тысячи людей и шесть боевых слонов. Великий Хан сам едва не попал в плен. Правый фланг Арика Буки под командованием Аргуна Багадура нанес левому флангу Кублая еще более серьезные потери.
– Глупо атаковать противника, равного нам по силе и коварству, – говорил пожилой монгол. – В лучшем случае мы выйдем из всего этого, потеряв треть своих людей, как случилось три года назад. А сколько людей мы можем позволить себе потерять, прежде чем китайцы восстанут против нас?
– Чингисхан покорил китайцев значительно меньшей армией, – возразил более молодой воин.
– Монгол времен Чингисхана стоил десятерых нынешних. – Старый монгол презрительно фыркнул.
Когда Тайтаро наконец принялся за Дзебу, он спросил:
– Что случилось с человеком, который сделал с тобой это?
– Я пронзил его горло отравленной стрелкой. – Дзебу оглядел шатер. Тибетские и арабские врачи помогали Тайтаро и наблюдали, как он работает. Старый зиндзя приказал Дзебу мысленно отсечь раненую
