пытаюсь рассказать о том, что они были... Какими они были...
Мои соседи по гостинице — врачи-психологи. Некоторые из них приехали из Петербургской военно-медицинской академии, а некоторые по велению души и сердца — из далекой Сибири. Сколько ни слышал отзывов, все им очень благодарны. Каюсь, изучая психологию в училище и в академии, всегда относился к ней с некоторым недоверием, считая слишком заумной и кабинетной наукой. Теперь понимаю, что был не прав.
Моя комнатка — стенка в стенку с номером руководителя психологического десанта доктором медицинских наук полковником Владиславом Шамреем. Каждый день пересекаясь где-нибудь в городке, договариваемся встретиться и побеседовать, но никак не получается. Все общение происходит у нас на ходу: он торопится в одну сторону, я — в другую.
Познакомился с Галиной Тихоновной Ковалевской — это главный психолог международной аассоциации «Марафонское зимнее плавание» из Новосибирска. Узнав о беде, приехала за собственные деньги. На что живет и как питается, непонятно. Когда спрашиваю, отмахивается: «Разве это сейчас главное!» Все время в семьях. Галина Тихоновна рассказывает:
«С раннего утра до поздней ночи каждый день ходим по семьям. Жуткие истерики, падали почти замертво и жены, и матери. Были и конфликты, особенно между матерями и невестками. Что поделать, нервы у людей на пределе. Сглаживали. Запомнилась одна пожилая женщина-пенсионерка. Всю жизнь проработала дояркой в колхозе. Пенсию колхоз не платит, а дает пятнадцать талонов на хлеб. Жила только тем, что посылал сын. Как теперь быть, не знает. Говорит, что лучше бы сразу умерла вместе с сыном, ведь теперь все равно умирать от нищеты».
Сергей Джангалеев тоже из Сибири. Прошел Афганистан, Спитак, Чечню. Врач-психиатор и клинический психолог. Очень хочется сесть и поговорить, пораспрашивать, но катастрафически не хватает времени.
Психологи успевают не только общаться с семьями экипажа «Курска», параллельно они работают с учителями в школе и воспитателями детских садов, проводят занятия по психокоррекции с детьми. Когда все успевают, совершенно непонятно. Бескорыстие полное. Взамен абсолютно ничего не требуют, лишь бы вдовам и матерям было хоть немного полегче. Общаясь с психологами, постоянно подспудно испытываю угрызения совести. Я в отличие от них приехал в Видяево в официальную командировку, а они — за счет собственных отпусков. Удивительное единение врачебного и гражданского долга, помноженное на наши российские доброту и сострадание.
В день моего отъезда в небе над Видяевом внезапно появилась двойная радуга. Сколько живу, никогда ничего подобного по красоте и величественности не видел. Словно некие двойные небесные врата раскрылись над тобой. Рядом со мной стоит фотограф Володя Payбе. Он, торопясь, несколько раз фотографирует радугу. И вовремя, на наших глазах она быстро тает. Мы соглашаемся друг с другом, что это наверняка некий знак свыше, но знать бы какой?
Сегодня воскресенье, а потому рейсовый автобус до Мурманска полон студентов, возвращающихся в свои институты и колледжи. Две девочки, сидящие позади меня, громко обсуждают письмо бывшего однокласника. Судя по разговору, он учится в военно-морском училище, переписывается с одной из них и после окончания училища непременно хочет вернуться в Видяево на лодки. Девочки радуются письму и возможной скорой встрече с приятелем. Что ж, несмотря ни на что, наши мальчишки все так же мечтают о подводных лодках, а девчонки все так же готовы ждать их из моря. Пройдет совсем немного времени, и это новое поколение взойдет на мостики кораблей, чтобы продолжить дело тех, кто не успел довести его до конца. Для них «Курск» будет лишь тяжелым воспоминанием юности, воспоминанием, которое они, впрочем, никогда не забудут.
А в Москве в редакции меня уже ждало письмо из далекого шахтерского городка Черемхово, что в Иркутской области. Писали ветераны-моряки. Там, в Черемхове 27 августа 2000 года они открыли памятник своим землякам с подводной лодки К-129, погибшим 31 год назад. Деньги на памятник собирали по копейке всем миром и, как водится на Руси, собрали. Увы, открытие мемориала пришлось на дни новой трагедии. Немая и скорбная связь времен...
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. ВОЛНЫ БАРЕНЦОВА МОРЯ
Глава первая. Рыцари Бездны
Уже через несколько дней после завершения спасательной операции на «Курске», а именно 27 сентября, решением правительства Российской Федерации № 1360 для выполнения работ по эвакуации тел погибших подводников из затонувшей подводной лодки была сформирована группа водолазов- глубоководников под руководством начальника управления аварийно-спасательных работ ВМФ контр-адмирала Г. С. Верича. Формирование этой группы происходило на базе 328-го экспедиционного отряда специального назначения с привлечением водолазного состава 40-го научно-исследовательского института аварийно-спасательного дела, водолазных и глубоководных работ, а также водолазов-глубоководников с Черноморского и Балтийского флотов.
В состав группы вошли водолазы, имеющие практический опыт работы на глубинах до 200 метров методом насыщенных погружений в барокомплексе 40 -го НИИ и выполнявших спуски с судов-носителей методом кратковременных погружений. Из состава 328-го ЭАСО в состав группы были включены пять человек, из 40-го НИИ — пять водолазов и с Балтийского и Черноморского флотов — по одному водолазу.
Для выполнения водолазами поставленной задачи была разработана специальная программа их ускоренной подготовки. На первом этапе с водолазами, собранными в Ломоносове, проводились занятия по изучению организации и особенностей проведения водолазных спусков методом насыщенных погружений, изучению образцов иностранного снаряжения типа «Суперлайт-27», в котором предстояло работать. Затем была проведена серия глубоководных спусков на глубины до 120 метров в барокомплексе 40-го НИИ.
После первой серии тренировочных глубоководных спусков перешли ко второй. На этот раз — в снаряжении иностранного производства. Как оказалось на практике, это снаряжение по многим параметрам существенно уступало российскому, однако проводить спуски на подводную лодку нашим водолазам предстояло с норвежской глубоководной платформы, на которой вся технологическая цепь подготовки и обеспечения спусков была рассчитана именно на снаряжение типа «Суперлайт». А потому от собственных образцов снаряжения пришлось отказаться. Отработав погружения в «суперлайтах», водолазы практически отработали проход сквозь люки и транспортировку людей под водой. Одновременно было проведено тщательное медицинское обследование и психологическое тестирование водолазов. Исходя из индивидуальных особенностей каждого, с учетом их психологических особенностей были составлены рабочие пары.
Затем вся группа перелетела в Североморск, где подготовка к операции была продолжена. Для этого у одного из причалов был ошвартован АПРК «Орел» (однотипный «Курску»). На нем водолазы изучали устройство подводной лодки, определяли маршруты обследования отсеков, тренировались ориентироваться в отсеках в условиях отсутствия видимости. Помимо этого изучались устройства предполагаемых технологических вырезов в корпусе для входа водолазов в отсеки, отрабатывались действия по маркировке мест резки вырезов в легком и прочном корпусах, действия по открытию откидных листов и маркировке трубопроводов ВВД. Одновременно были изготовлены шаблоны и необходимое технические оборудование для работ на корпусе и внутри «Курска».
После этого водолазная группа перелетела в норвежский порт Берген, где прибыла на борт глубоководной платформы «Регалия» (капитан судна Ульф Лиден), принадлежащей норвежской компании «Халлибертон АС», с которой и предстояло осуществлять всю водолазную операцию. Берген встретил наших ребят мелким дождем, что было сочтено всеми за доброе предзнаменование. На борту «Регалии» были сформированы тройки и смены водолазов: в каждой по два российских и одному норвежскому. Норвежцы во время подводных спусков должны были подстраховывать наших и осуществлять вспомогательную работу вне корпуса затонувшего атомохода. Были уяснены задачи и функции каждого из участников операции, а также определена общая продолжительность работ — 18 суток. В случае если резку предполагаемых семи отверстий не удалось бы завершить в течение этого срока, операция дополнительно продлевалась еще на семь суток.
Всю юридическую ответственность за действия наших водолазов при работе на корпусе и внутри отсеков нес российский руководитель спуска. Если бы потребовалось привлечь норвежских водолазов для обеспечения спуска наших, команды им предполагалось передавать через переводчика и норвежского командира спуска. Продолжительность работы каждой тройки была установлена в 12 часов. Смена должна была производиться дважды в сутки — в 12 и 24 часа. За два часа до погружения водолазы получали задания на предстоящую смену.
Просчитывались варианты действий в самых экстремальных ситуациях. Например, при угрозе гибели «Регалии» в период работы водолазов под водой предусматривалась эвакуация водолазов на гипербарическом спасательном боте под повышенным далением с одновременной декомпрессией...
Тем временем платформа «Регалия» в течение трех суток совершила переход на рейд порта Хоннинсворг. Во время перехода не прекращались практические тренировки водолазов по надеванию комплекта снаряжения в водолазном колоколе. Затем в этом водолазном снаряжении водолазы учились пролезать через макет люка 9-го отсека диаметром в 650 миллиметров. С прибытием на рейд Хоннинсворга были проведены спуски водолазов по сформированным тройкам методом краткосрочных погружений на глубину 10 метров для отработки действий при спуске, а также в наиболее вероятных аварийных ситуациях, в том числе по заводке аварийного водолаза в колокол. Кроме того, водолазы знакомились с дополнительным водолазным оборудованием и инструментом. После этого там же, на рейде Хоннинсворга с 16 по 18 октября были проведены тренировочные спуски водолазов. Снова до мельчайших деталей отрабатывались все этапы работы. Каждый водолаз осуществил по четыре спуска под воду. Затем платформа взяла курс к месту гибели «Курска».
Организация погружения во дол азов-глубоко вод никое весьма непроста. В общих чертах порядок спуска водолазов был следующим. Очередная пара водолазов после инструктажа входила в так называемый «мокрый отсек» (официальное название — приемно-выходной отсек) барокамеры. Там водолазы надевали водообогреваемые костюмы. Тем временем оператор готовил колокол к спуску. После его доклада о готовности открывался люк в колокол. Водолазы переходили туда и занимали свои места, затем проверяли снаряжение, замеряли давление в баллонах аварийного запаса, о чем докладывали командиру спуска. Крышка люка водолазного колокола закрывалась. Колокол отстыковывался от «мокрого отсека» и погружался на глубину. С прибытием на глубину давление в колоколе повышалось и выравнивалось с забортным. После этого открывалась крышка нижнего люка колокола. Водолазы по очереди начинали надевать снаряжение. По команде командира спуска первый водолаз выходил из колокола, проверял снаряжение на герметичность. Докладывал:
— Первый! Снаряжение герметично. Работает исправно. К работе готов!
