родстве с домом графов Спенсеров и в свояках с первым лордом адмиралтейства, а потому пребывал ныне в большой силе и почтении у правительства. С мнением Монтегю считались, к нему прислушивались.
Спустя день поутру все английские корабли подняли на фор-брам стеньгах национальные флаги, а на брам-стенгах гюйсы и палили пятнадцатью пушками. Так королевский флот праздновал день восшествия на престол своего короля Георга Третьего. Русские из вежливости палили тоже.
Ветер к вечеру поменялся, и с берега сразу же пахнуло смрадом горевших каменных угольев.
В тот же день вице-адмирала Сенявина официально уведомили о том, что Россия вступила в войну с Наполеоном. Из Лондона привезли соответствующую бумагу, послом подписанную.
– Теперь мы с вами союзники! Будем вместе драться! – радостно говорили английские офицеры, приезжавшие в гости на корабли.
Русские по этому поводу больше отмалчивались. Война с французами была давным-давно всеми ожидаема, однако, враг силен, и только время покажет, кто чего стоит! Принимали гостей щедро. Хлебосольство на российских кораблях всегда в чести! Вначале пили английский ром, потом водку. Расставались иногда уже поутру, и нередко гостей укладывали в шлюпки, словно мешки. Англичане пребывали в большом возбуждении.
– Наш флот вышел навстречу французам. Скоро будет генеральный бой, который решит судьбу войны! Мы покажем этим гнусным лягушатникам.
Вскоре о вероятности генерального сражения рассказал Сенявину и адмирал Монтегю. – Кто повел флот? – поинтересовался Сенявин. – Лорд Нельсон!
– Тогда слухам о генеральном бое можно верить вполне! – кивнул Сенявин. – Лорд Нельсон французов из своих рук не выпустит! Мы с ним еще в прошлой средиземноморской кампании знались! Однако что касается судьбы войны, то здесь, думаю, до полной победы еще далеко. Сила Наполеона не во флоте, а в армии, и эта армия пока непобедима!
Новость о возможной большой битве англичан с французами была весьма кстати.
– Если известие таковое правдиво, то наша задача значительно облегчается! Ибо будет флоту якобинскому нынче не до нас! – высказал здравую мысль вице-адмиралу командир «Ярослава» капитан 1-го ранга Митьков.
– Наберемся терпения и подождем официальных известий! Пока же до выяснения обстановки лучше постоять на Спитхете! – подумав, решил Сенявин. – Наша цель – не драка с французами в Атлантике, а удержание острова Корфу в море Средиземном!
Затем моряки отмечали день рождения вдовствующей императрицы Марии Фёдоровны. Теперь уж русская эскадра украсилась национальными флагами и палила полутора десятками залпов. Чтобы сделать приятное, адмирал Монтегю в ответ палил сразу из двадцати одной пушки!
– Чего это англичане нынче такие предупредительные? – спросил стоящий на вахте «Уриила» мичман Мельников своего вахтенного начальника лейтенанта фон Платера.
– Ас того, мой друг Григорий, что уж больно радостно им, что мы вперед их в драку с Наполеоном лезем! От того и вся их предупредительность будет! Помяни мое слово, когда надобность в нас минует, они и головы в нашу сторону не повернут!
К стоящим российским кораблям ежедневно с раннего утра спешили от берега шлюпки. Это местный портовый люд бросился за поживой. Толстые торговки, как заправские шкипера, лихо швартовались к бортам и наперебой предлагали зелень, сливки и яблоки. Трактирщики зазывали в свои заведения, лавочники вручали билеты с перечнем товаров и цен. Театральные содержатели, напомаженные, а потому неестественно бледные, будто выходцы из мира иного, приглашали удостоить посещением сцену. Потом подошли баржи снабженческие от командира порта. Одна с мясом и овощами, другие с водой. Внимание и забота хозяев были просто исключительными!
Ближе к вечеру от берега отвалил пузатый бот с сотней расфранченных девиц легкого поведения. Эти ехали на эскадру с весьма конкретными намерениями. Но девицам не повезло. В отличие от англичан, на российском флоте с их промыслом все обстояло куда как строго. По петровскому уставу посещать корабли разрешалось только женам, да и то только с вечера до пробития зори и исключительно в своих портах. А потому перегруженному боту пришлось повернуть восвояси, к большому неудовольствию девиц, как, впрочем, и столпившихся на палубах матросов.
Быстро приняли от продавцов и вспомогательные бриги. Первый с восемнадцатью 12-футовыми пушками Сенявин решил именовать «Фениксом», памятуя о сказочной птице, которая, будучи даже сожженной, всякий раз возрождалась из собственного пепла. Начальствовать над «Фениксом» был определен капитан-лейтенант Соль-менев, специально для этой цели взятый из Кронштадта. Второй из бригов, вооруженный дюжиной каронад, принял под команду капитан-лейтенант Ераков. Этот бриг наименовали «Аргусом». Одновременно используя расположение англичан, Сенявин закупал на их складах все, что только могло пригодиться на кораблях: громоотводы и новоизобретенные машины для очищения воздуха в трюме, атласы Средиземного моря и портоланы, краску и олифу, скипидар, блэкварниш и спирт, инструменты слесарные, зрительные трубы, лекарства. Помимо этого, наняли на службу английских лекарей и подлекарей. Зарплату им положили преогромную: первым по тысяче шестьсот рублей в год, а вторым по восемьсот.
– Дороговато коновалы иноземные нам обойдутся! – отговаривали вице-адмирала.
– Жизнь подчиненных мне дороже! – отвечал тот. И снова праздник. На сей раз хозяева праздновали двухсотлетнюю годовщину открытия некого заговора бунтовщиков, замышлявших взрыв парламента.
– Ну и дела! – пожимали плечами гости. – Уж два века прошло, а они все радуются! Видать, шибко их тогда припугнули!
Англичанам было от чего радоваться и веселиться: прибытие союзной российской эскадры в Средиземное море снимало огромную головную боль. Ведь русские готовились взять на себя всю черновую работу в Адриатике, оставляя британцам возможность сосредоточиться на делах процветания собственного благополучия.
Чтобы стоянка была не в тягость командам, командующий решил отпускать на берег как офицеров, так и матросов. Мичман Броневский, едва дождался своей очереди, чтоб поглядеть землю английскую.
Через три дня Володя, несмотря на дождь и пасмурность, первой же шлюпкой съехал на берег с тремя такими же, как он, любопытными сотоварищами. Меж собой решили для начала прогуляться по городу, а затем отобедать в каком-нибудь приличном трактире. Едва ступили на причальную стенку, как первая неожиданность. В дымину пьяный рыжий матрос тут же прицепился к офицерам с просьбой разрешить ему побиться с одним из наших гребцов в «боксы». Наши были явно тоже не против драки, но офицеры им того не позволили, чем расстроили и гребцов, и рыжего англичанина.
– Ладно, пока мы при службе! – сообщили англичанину здоровяки загребные, когда офицеры удалились. – А вот завтра у нас вольная на весь день, тогда и приходь сюды поутру, посмотрим у кого кулачки крепче!
– Йес! йес! – обрадованно замахал руками «боксер» и, петляя ногами, поплелся куда-то вглубь порта.
– Кажись, не понял по- нашему! – расстроился кто-то из матросов.
– Еще как понял! – заверили его остальные. – Ишь, как обрадовался, что даже есть побежал, это значит, чтоб силу к завтрему накопить!
– Ежели так, значит, не зря на берег съездим: и погуляем и подеремся! – обрадовался загребной. – Вот эн-то я понимаю – жизнь!
Из воспоминаний участника плавания:
Пока гребцы мечтали о завтрашней гулянке, Броне-вский с друзьями уже фланировал по Портсмуту.
