над отрогами гор.
— Да! — кивнул мне Геракл. — Нам есть чем гордиться, и мы очень любим свою страну, а теперь ее полюбили и вы, тем более что, по-моему, двое из вас навсегда оставили за этими горами и морем свои сердца!
Геракл многозначительно посмотрел на Вышату с Вакулой и заговорщицки им подмигнул. Те скромно потупили глаза.
Наше небесное путеплавание прошло на редкость спокойно. Никто и ничто не мешало нам в пути, а потому мы весьма быстро достигли места расположения нашего войска. За долгое время нашего отсутствия воины обустроились в здешних местах весьма основательно. Всюду виднелись вырытые землянки. На берегу моря дымили трубами многочисленные бани. В кузнях стучали о наковальни молоты. Отдельные отряды покидали лагерь, другие возвращались в него по завершении каких-то учений. Слышалось ржание коней и говор тысяч людей.
Наше появление было встречено всеобщими криками радости, ибо в сознании воинов оно ассоциировалось с окончанием самого похода и скорым возвращением на родину. После приземления Горыныча и приветствия выстроенных для нашей встречи воинов я перво-наперво заслушал воевод о состоянии войска, затем провел общий смотр и тут же отдал приказ о подготовке к переходу домой.
А вечером мы с Гераклом парились в бане. Герой Эллады поначалу пришел в самый настоящий ужас от жара и пара, но затем, собрав все свое мужество, смирился и отдал свое тело в распоряжение банщика, который от души исхлестал Геракла березовыми вениками, несмотря на все охи и ахи последнего. Затем мы, распаренные и довольные, пили медовую брагу с квасом.
— Поверь мне, Посланник! — говорил, блаженно улыбаясь, Геракл. — Никогда в жизни я не испытывал ничего, что могло бы сравниться с моим теперешним состоянием. Как будто снова родился на белый свет! Теперь я понимаю, откуда ваша сила и выносливость. Когда вернусь домой, то непременно построю себе точно такую же баню и буду сидеть в ней с утра до вечера!
В те несколько дней, что мы провели вместе с Гераклом перед расставанием, мы о многом успели поговорить. И чем больше я общался с первым героем Эллады, тем все больше и больше проникался к нему искренним уважением, уже не столько за его силу и почти детскую искренность в отношениях с друзьями, сколько за его глубокую мудрость.
— Наша дружба сделала главное! — сказал он мне однажды во время одной из бесед. — Она прекратила войны наших богов и положила начало долгому, а может, и вечному миру!
— Да, — сказал я ему. — Ради этого стоило перенести и не такие тяготы, какие выпали на нашу долю!
— Знаешь, о чем я мечтаю больше всего? — спросил он меня в другой раз.
— Нет! — покачал я головой.
— А мечтаю я о том, чтобы моя сила и умение убивать оказались бы совершенно не нужными никому, чтобы миром нашим правили только доброта и сострадание к ближнему!
— Что же ты тогда будешь делать, если твоя сила и боевое мастерство останутся невостребованными? — спросил я своего греческого друга.
— Я бы занялся хлебопашеством, пас коровьи стада! — вздохнув, ответил Геракл. — Но я, увы, не доживу до таких золотых времен! Мой удел жить и сражаться в нашем жестоком времени! Наверно, именно поэтому я ищу утешения в этих подвигах, хотя большинство из них никому не принесли ни добра, ни счастья!
На эти слова греческого героя я, честно говоря, не нашелся, что ответить, но простые и бесхитростные слова Геракла навсегда запали в мою душу.
Когда же пришла минута нашего расставания, то герой Эллады едва не прослезился. Признаюсь, что мои глаза тоже были мокры. На прощание мы крепко обнялись, и Геракл сказал:
— Обещаю тебе, что обязательно посещу твои северные земли, а если будет надо, то и вступлю в бой с любым, кто попытается принести беду твоему народу!
— Верю, — улыбнулся я ему в ответ. — Все непременно будет именно так. Ты еще посетишь северные земли, и мой народ навечно сохранит в своих преданиях твои подвиги! Но куда ты пойдешь сейчас?
— Наши дороги, к сожалению, сейчас расходятся, каждый должен идти своей! Ты возвратишься домой и будешь ждать нового волеизъявления небес. Я же хочу теперь навестить царство Аида!
— Зачем, ведь там нет места живым!
— Именно поэтому я и пойду туда, чтобы именно там совершить еще один никому не нужный подвиг!
— Это будет не очень-то легко, ведь Аид силен и коварен, к тому же у него есть Цербер!
— Мне ли бояться каких-то собак! — небрежно махнул рукой Геракл.
— Думаю, все же это будет не просто! — повторил я, вспомнив страшного стража подземного царства.
— Тем почетней будет моя очередная победа! — тоном, не терпящим возражений, ответил Геракл и, вскинув на плечо свою огромную дубину, отправился куда-то по одному ему известной дороге. Я смотрел ему вслед до тех пор, пока мощная, покрытая львиной шкурой фигура не скрылась за поворотом.
В тот же день наше войско покинуло свой Фермопильский лагерь и бодро направилось в неблизкий обратный путь к северным лесам. Качаясь в седле, я и не предполагал тогда, что главные события моей невероятной жизни произойдут очень и очень скоро.
Часть третья
УТРО ПРОРОКА
Туда никогда не проникает даже малейший луч света. Там нет времени, а потому прошлое, настоящее и будущее слились воедино. Там нет ничего, и пространство принимает самые невероятные, жуткие формы. Там витает вечный страх, а безумием пронизана каждая пядь. Во мраке
