я.
Очнувшись, я выбрался из груды песка и по окружавшей сплошной темноте догадался, что я оказался в подземелье. Итак, я уже не убегал, но уже спрятался, а это было сейчас как нельзя кстати. Лежа на куче песка и отплевываясь от набившихся в рот песчинок, я со смешанным чувством тревоги и радости прислушивался к все усиливавшемуся вою ветра наверху. Песчаная буря была в самом разгаре, а это значит, что никаких моих следов, как и следов моего раскопа, найти уже невозможно.
Отлежавшись и переведя дух, вытащил из ножен Кладенец. Меч сразу же понял, что от него требуется, начал разбрасывать во все стороны искры, а потом засиял, освещая подземелье, как некогда делал это в Лабиринте Минотавра. Затем я осмотрелся. Передо мной был узкий тоннель, уходящий куда-то вдаль.
Глава четвертая
ВО МРАКЕ
Итак, я был сейчас где-то глубоко под землей, куда попал через прокопанную дыру, которой больше не существовало, ибо обрушившийся песок заполнил ее полностью. Это значило, что теперь я отрезан от мира Верхнего и мне остается лишь один путь — в мир Нижний, то есть в черный лаз.
Перво-наперво я решил не паниковать, а действовать так, как подсказывает ситуация. А потому обратился к помощи самобранки, решив, что перед принятием важного решения солдат должен быть сытым. Немного перекусив и умывшись — так как воды у меня не было, то пришлось ополаскиваться вином — привел в порядок снаряжение и, мысленно пожелав самому себе удачи, направился в глубь тоннеля, освещая путь Священным Мечом.
К моей большой радости, в подземном тоннеле не было никаких ответвлений и мне не пришлось морочить себе голову, в какую сторону идти. Я все время шел только вперед.
Первые несколько дней тоннель круто уходил вниз, я вынужден был спускаться по бесконечным полуобвалившимся ступеням. На какой глубине я оказался, оставалось только догадываться. Впрочем, какое это имело теперь значение!
Чувство времени было давным-давно потеряно. Особых неудобств в своем подземном скитании я не испытывал: еда и питье в достатке, свет тоже. Угнетали неизвестность и одиночество.
Шагая по бесконечному подземелью, я с тоской вспоминал свои прошлые походы, когда все время чувствовал рядом плечо друзей. Как было тогда хорошо и легко! Как тоскливо и одиноко было теперь! Чтобы хоть немного развеяться, на привалах я иногда пел вполголоса песни, все, какие знал, от старых революционных и пионерских до последних эстрадных. Это отвлекало.
Иногда, когда становилось особенно не по себе, я разговаривал с Кладенцом. Как настоящий верный друг, он поддерживал мои монологи, реагируя на слова вспышками искр.
Время шло, а враг все не появлялся. Силы Зла, наверное, все же потеряли след, а может, и вообще поставили на мне крест, решив, что я погиб во время песчаной бури. Хотя, по правде говоря, в последнее мне верилось с большим трудом. Ставки в противостоянии были слишком велики! Скорее всего, меня теперь ищут по всей земле, не предполагая, что я нахожусь глубоко под землей.
Где-то приблизительно на третьей неделе я наконец достиг цели своего похода, которая оказалась заурядным тупиком. Самым тщательным образом обследовав все стены, я убедился, что нигде нет даже малейшего намека на какую-либо дверь. Разочарованию и горести не было предела. Теперь надо было решать, что делать дальше: оставаться сидеть в подземелье, пока меня здесь не найдут, или же начинать поход в обратную сторону с тем, чтобы попытаться выбраться через гору песка наверх и вновь оказаться одному посреди пустыни? И то и другое радости не вызывало. В полной тоске я опустился на землю и неожиданно ощутил под ногой массивное кольцо. Осветив его и попытавшись разгрести руками скопившийся за века мусор, я обнаружил перекрытый бронзовым люком лаз. На то, чтобы открыть люк, ушло много времени. Вначале я долго и нудно выковыривал землю по периметру люка. Затем, просунув в паз острие Меча, пытался сдвинуть в сторону сам тяжеленный люк, но, вымотавшись, ничего не добился.
Вконец обессилев, я присел передохнуть, как вдруг люк пришел в движение и открылся. Это было настоящим чудом! На самом деле я, скорее всего, облокотился на какой-то скрытый механизм.
— Где наша не пропадала! — сказал я самому себе и прыгнул во тьму.
Глубина колодца оказалась небольшой: метра три-четыре. Когда я встал и отряхнул с себя пыль, то с удивлением обнаружил, что где-то вдалеке брезжит едва различимый свет. Если есть свет, то значит, есть люди или выход наверх. И то и другое я считал удачей. Однако внезапно меня охватило чувство тревоги. Новый коридор отличался от прежнего. Внешне особых различий видно не было, однако я чувствовал, что попал в совершенно иной мир. Это было уже не просто заброшенное и позабытое всеми подземелье. Только что я перешел некую незримую границу, а потому теперь следовало быть готовым к любым неожиданностям. На всякий случай изготовившись к немедленной обороне, я медленно и осторожно двинулся вперед.
Идти до источника света пришлось долго, все это время я буквально изнывал от любопытства. И вот я наконец добрался до таинственного светильника. То, что я увидел, повергло в недоумение. Свет шел от факела, воткнутого в специальное гнездо в стене коридора. Факел был весьма необычным. Он не горел, как положено обыкновенному факелу, а светился изнутри. Вполне возможно, что по своей природе его свечение было схожим со свечением Кладенца. Этот псевдофакел мог вполне светить целые тысячелетия, что, конечно же, не слишком меня радовало. Однако возник другой вопрос: для чего вообще нужно освещать этот подземный ход? И кому нужно. В этом была явная загадка.
— Что ж, — сказал я самому себе. — Если есть загадка, рано или поздно будет и отгадка!
Надо сказать, что за недели своего подземного рейда я настолько привык разговаривать сам с собой, что порой, размышляя над какой-то проблемой, устраивал настоящие диалоги. Вначале это делалось в основном ради развлечения, а затем стало привычкой.
Итак, я двинулся дальше по подземному тоннелю, к следующему источнику света, который оказался точной копией первого. Новый коридор отличался отделкой стен, чистотой. Иногда на стенах встречались какие-то письмена, но разобраться в них мне было не по зубам. Так минула еще неделя похода, пока я наконец не оказался перед огромной дверью.
Наученный горьким опытом многотрудного и бесполезного открывания подобных препятствий, я решил для начала просто подождать, как знать, может, эта дверь так же откроется, как и давешний люк? Попивая разбавленное вино и закусывая его куском хлеба, я раздумывал над тем, что в случае, если чуда на этот раз не произойдет, открыть дверь будет весьма тяжело, а потому придется собрать в кучу все мои запасы пороха и попытаться ее подорвать. То, что теперь мне уже не придется возвращаться обратно, я знал
