Юлиев-Клавдиев был небезызвестный Нерон.
Что и говорить, потомки Агриппы принесли Риму немало горя. Но можно ли судить за это самого Агриппу? Существует поговорка, что дети не отвечают за грехи отцов. Перефразируя ее, мы можем сказать, что и предки не отвечают за грехи своих отдаленных потомков.
В данном очерке автор смог лишь в самых общих чертах обрисовать биографию и деяния Агриппы. Однако даже из этого видно, какую выдающуюся роль сыграл он в тогдашний период мировой истории. Вне всяких сомнений, что Агриппа занимал в Римской империи того времени наиболее значительное место после Августа, которого он, впрочем, превосходил во всех отношениях и как человек, и как полководец, и как флотоводец.
Независимо от его государственной и чисто военной деятельности, которые, впрочем, тоже обличают в Агриппе выдающегося государственного мужа и полководца, его успехи как флотоводца не имеют себе равных в военно-морской истории.
Как флотоводец Агриппа дал три генеральных сражения — при Миле, при Навлохе и, наконец, при Акциуме. При этом все три он выиграл, а в двух не только нанес противнику сокрушительное поражение, но и во многом изменил всю мировую историю. А потому давайте еще раз вспомним Марка Випсания Агриппу не только как великого флотоводца, но и человека чести. Согласитесь, что память о таких людях должна быть священна во все времена!
Гром и Дориа!
Его именем называли и называют боевые корабли и огромные лайнеры, улицы и площади городов. Об этом человеке написаны сотни научных трудов и книг, а само имя его передается в Италии из поколения в поколение как символ доблести и отваги. В жизни знаменитого флотоводца было много подвигов, не все из сделанного можно принимать однозначно, после героя осталось немало и загадок…
Кондотьер Андре
…30 ноября 1468 года в семействе Андре Кева герцога Онейльского из рода Дориев и Марии Каракозы был праздник — родился долгожданный первенец, нареченный по фамильной традиции Андре. Род Дориев был в Генуе весьма именит, хотя, увы, к середине пятнадцатого века изрядно обедневший. В свое время основатель рода Бальдо Дориа стал основателем знаменитой генуэзской колонии Кафа на крымском берегу, ставшей ныне всем известной Феодосией. Именно через Кафу столетие за столетием шли на мировые рабовладельческие рынки сотни и сотни тысяч наших соотечественников, плененных и угнанных в рабство татарскими ордами. Именно на русской крови и на русских слезах богатели тогда многие роды генуэзцев, в том числе и род Дориев. А потому, говоря о жизни великого адмирала, мы будем помнить и то, на чьем горе создали себе имя его предки!
Как известно, ничто не вечно под Луной. Не вечной оказалась и удача работорговцев Дориа. Прошло время, и алчная Кафа была, в свою очередь, захвачена и разграблена турками. Некогда богатые Дориа разорились и вернулись на берега Италии. Именно поэтому все Дории отныне, как правило, начинали свою карьеру с морской службы. Мореплавание, торговля, а при случае и пиратство давали возможность иметь сколько-нибудь приличествующий их родовой именитости доход.
Рассказывают, что однажды мать взяла маленького Андре к отцу на галеры. Пробыв среди матросов целый день, мальчик напрочь отказался возвращаться домой. Впоследствии, вспоминая об этом случае, генуэзцы говорили о том, что в этом поступке уже виделось предвестие великого будущего этого человека. Кто знает, как все было на самом деле, но успехами в учебе юный Дориа и вправду удивлял своих учителей. Казалось, все складывается хорошо, но как часто бывает, жизнь неожиданно внесла свою поправку. Мальчику не исполнилось и десяти лет, когда у него внезапно умирает отец. Отныне все заботы о воспитании легли на плечи Марии Каракозы. Мать есть мать, а потому, когда пришло время определять свой жизненный путь, то Мария поспешила заручиться покровительством представителя старшей ветви дориевского рода герцога Доминика, владевшего большей частью Онейльского герцогства. Платой за покровительство стал отказ Марии Каракозы от всех претензий на герцогство. Но на какие жертвы не пойдет мать во имя будущего своего сына!
В ту пору Генуя являлась величайшим мировым торговым центром, чьи города-колонии, словно гигантские щупальца, охватили все Средиземное и Черное моря. Жажда богатства толкала предприимчивых генуэзцев на все. Недаром в те годы по всей Европе ходила поговорка: «Нет зверя злее волка, и нет человека алчней генуэзца». Не секрет, что даже в родственных делах жители купеческой Генуи всегда имели свою выгоду, и это никого не удивляло. А потому, узнав о предложении Марии Каракозы, Доменик Дориа немедленно подсчитал возможный барыш и на сделку согласился.
Но предприимчивая Мария пошла еще дальше. Боясь, что ее первенец ввяжется по молодости лет в какую-нибудь авантюру, она завещала ему наследство лишь в том случае, если сын откажется от военной и морской службы. Решение матери ввергло юного Андре в полное уныние. Отныне, прозябая в фамильном замке Онейли, он мог лишь с завистью слышать о приключениях своих сверстников, уже вовсю делавших карьеру при разных королевских домах. Однако боязнь огорчить мать, как и боязнь остаться без средств к существованию, сдерживали его пылкий нрав.
Прошло еще несколько лет, и, заболев, умерла Мария Каракоза. Теперь в сонном Онейли Андре уже не могло удержать ничто. Отдав последний сыновний долг умершей матери, он немедленно отправляется в Рим к своему дядюшке Доминику, состоявшему капитаном папской гвардии. Контракт есть контракт, и дядюшка все исполнил как должно. Скоро девятнадцатилетний Андре Дориа становится гвардейцем его святейшества папы Иннокентия VIII. Папе пришелся по душе ловкий и неглупый юноша, и можно только предполагать, как сложилась бы дальнейшая судьба Дориа, который, возможно, до конца своих дней так и остался папским гвардейцем, но вскоре Иннокентий VIII почил в бозе. В Риме началась отчаянная схватка за папский престол, и оставшийся не у дел Андре отправился искать счастья ко двору герцога Урбинского.
— Там настоящая школа молодых дворян! — заявил он своему дядюшке.
— Сомневаюсь, — покачал седой головой многомудрый дядюшка. — Герцог Урбинский труслив и ни с кем не воюет. Как же ты отличишься! Надо искать какого-нибудь забияку. Чем, к примеру, плох король Арагона Альфонс? Он уж настоящий рыцарь — украл Неаполитанское королевство и теперь даже спит с ножом в руке, боясь нападений. Это как раз то, что тебе надо!
Вскоре Андре Дориа был уже на службе у арагонского короля. Спустя несколько месяцев, став к этому времени уже кирасирским капитаном, он отправился на свою первую войну с Людовиком Сфорсой, хотевшим отобрать у Альфонса богатый Милан.
XV век был временем феодальной смуты, а потому воевали в то время все против всех. Мирное прозябание было уделом лишь слабых духом. Впрочем, Андре Дориа отличиться на военном поприще поначалу не удалось. Дело в том, что на Альфонса обиделся за что-то французский король Карл VII и пошел на Италию войной, прибрав себе к рукам всеобщее яблоко раздора — Неаполитанское королевство. Альфонсу с Карлом тягаться было не по силам, а потому, раздосадованный, он бежал на Сицилию. Бывшие же при нем дворяне разошлись в поисках более удачливого сюзерена. Что касается Дориа, то он отправился прямо в Иерусалим, чтобы приобщиться из рук священников у Святого гроба.
Дальнейшие несколько лет жизни Дориа — это непрерывная череда сменяющихся властителей. То Дориа воюет с королем Фердинандом против герцога Роверджио, то с герцогом Роверджио против короля Фердинанда с Людовиком Сфорсой, а то против корсиканцев вместе с земляками-генуэзцами. Проявив себя во всех этих войнах как неплохой кавалерист и ловкий царедворец, меняющий покровителей с такой же ловкостью, с какой обычно меняют перчатки, Дориа приобрел известность как весьма удачливый авантюрист. Теперь его опасался даже сам римский папа Юлий II. Наконец Дориа пригласил к себе
