призывал к погрому, за то был мной арестован.
– Что знаешь ты об исчезновении отца Филарета после ареста? – Глаза Амвросия блеснули нехорошим огнем.
– Я отпустил его на второй день после ареста. В том есть расписка в каземате замка, где арестованных держали. Куда этот доносчик от страха сбежал после этого, мне неизвестно.
– Отец Филарет был моим другом, и неведом мне был более искренний священник в этих землях, служащий Богу, – возвестил Иоанн.
– Из-за этого человека в погромах погибло более шестидесяти человек. Я уж не говорю о тех, кого он сдал инквизиции. – Артем заметил, что помощник больше не пишет свиток.
– На то была воля Божья, – вымолвил Амвросий. – Чем меньше еретиков по земле ходит, тем Богу радостнее.
– Что у вас еще ко мне? – сухо спросил Артем, огромным усилием воли подавляя желание заехать все- таки попу в ухо.
– Что известно тебе о бесовской деятельности католического священника Людвига?
– Мне известно, что этот священник организует университет для образования подданных нашего князя.
– Известно ли тебе, что в университет сей приглашает он язычников и еретиков?
– Мне известно, что в этот университет он приглашает лучших ученых со всего мира, и я ему в том помогаю.
– Хорошо, – произнес Иоанн и с сожалением посмотрел на эфес меча, висящего на боку Артема, – на сегодня это все. Я вызову еще тебя.
– Придешь ко мне в приемную и подождешь, когда приму, – бросил Артем, поднимаясь.
– Не упорствуй, силой приведут, – ответил, поднимаясь, священник.
– Кто, твои хлюпики? Я на Ладоге видел их в деле. Им только баб гонять.
Глаза Амвросия широко раскрылись. Похоже, о деле на Ладоге он знал много больше, чем хотел показать.
– Покайся, сын мой, – произнес он, – иначе анафеме предан будешь или от Церкви отлучен.
– Ну а я тебя на хрен пошлю, так что будем квиты, – бросил Артем, выходя и хлопая дверью.
Глава 65
Предупреждение
Прямо из миссии митрополита Артем отправился к барону. Зайдя в кабинет Рункеля, он с ходу выпалил:
– Генрих, что за следствие о делах бесовских ведет православная миссия?
– А, – подняв голову от вороха документов, произнес Рункель, – это была взятка. Нам нужна была лояльность православного духовенства при объединении с Новгородом и Псковом, а митрополит потребовал прав на такое следствие, чтобы защитить интересы Церкви.
– Меня сегодня вызывали в миссию митрополита. Я под следствием.
– Ну, взять тебя они пока не смогут. Ты все-таки советник князя, так что не беспокойся.
– Они обвиняют в бесовщине университет.
– Я знал, что они будут на него нападать. Это только начало. Но я сделал все, чтобы у них ничего не вышло. Князя мне, по крайней мере, удалось убедить, что университет повышает его престиж как правителя и укрепляет государство. Так что тут им тоже ничего не светит.
– Генрих, но ведь эти идиоты сейчас погубят кучу ни в чем не повинных людей, которые не имеют такой защиты, как мы с тобой.
– Мне очень жаль, – пожал плечами Рункель.
– Почему ты допустил это?
– А ты думаешь, я всемогущ? – грустно улыбнулся Генрих. – Идет драка за власть, и те, кто ее имел, вовсе не собираются отдавать ее. Церковь, друг мой, это сила. Без ее поддержки мне не удалось бы сделать то, что я сделал. А раз так, то приходится идти и на уступки.
– Генрих, но это же вторая инквизиция. Мы даже католическую не расформировали, а теперь еще и православную создаем.
– Не мы ее создаем, а те, кто рвутся к власти с клира. Ты в каком веке живешь? Люди всегда получают то, чего хотят. Здесь люди хотят подчиняться Церкви и идут в нее. Естественно, церковники начинают править. Они ведь тоже люди, которые хотят богатства и власти. Это в человеческой природе, и лишь единицы способны мыслить иначе. Ну вышли люди из-под контроля Церкви в твоем мире, и что? Что ты мне рассказывал про политические партии, которые концлагеря создавали, не припомнишь?
– Генрих, неужели мы не можем это остановить?
– Мы можем убрать конкретного правителя, помочь одной стране победить другую, но это все. Людей изменить мы не можем, пока они сами не захотят измениться. Уж извини, Артем. Я бы посоветовал тебе сейчас позаботиться о своей безопасности. Конечно, пока я первый министр, а ты советник князя, тебя не тронут церковники. Но есть еще и другие придворные, которым ты как кость в горле. Ты хоть знаешь, что казначей пытался дать монопольное право на размен бумажных денег одному итальянскому банку и не смог сделать это только благодаря закону, разработанному тобой? Ты думаешь, он тебе это забудет? Насчет попов, между прочим, тоже не обольщайся. Для князя мы всего лишь фигуры на шахматной доске. Он нас сдаст, как только это будет выгодно ему. Пока я просто не вижу таких фигур, на которые имело бы смысл менять нас с тобой, но времена меняются. Кроме того, ни один властитель не любит, чтобы при нем состояли сильные и умные придворные, которые еще и к власти его привели. На небе может быть только одно солнце. Наши дни в правительстве Северороссии сочтены. К этому надо быть готовым.
– Генрих, мне все это надоело. Я устал.
– Ну вот и славно, скоро отдохнем. Ладно, тебе надо успокоиться, а у меня, извини, куча дел. Через четверть часа я должен встречаться с польским послом, а перед этим мне нужно прочитать еще пару бумаг. Поговорим сегодня после тренировки.
В этот вечер на тренировке барон обучал Артема тому, как с помощью дыхания добиться полного расслабления и концентрации. Он всегда говорил, насколько это важно: «Не умеющий расслабиться не сможет должным образом сконцентрироваться». Тренировка оказалась весьма утомительной, хотя и не требовала больших физических нагрузок. Потом они по обыкновению расположились в трапезной.
– Знаешь, Артем, – произнес барон, – я обдумал случившееся и решил, что тебе стоит уехать. И как можно быстрее.
– Куда? – спросил Артем. – У тебя есть для меня поручение.
– Нет, – ответил барон, – у меня нет больше поручений. Наша миссия выполнена.
– Ты действительно так считаешь? А сам-то ты собираешься уезжать?
– У меня еще здесь дела. Я должен дождаться Мухаммеда и помочь ему утвердиться в университете. Кроме того, я должен остаться еще хотя бы на три-четыре месяца, убедиться, что страна пошла по нужному пути.
– Но у меня здесь тоже дела, – возразил Артем. – Таможенный устав еще не утвержден князем. Есть еще идеи по поводу создания единого рынка на территории Северороссии и таможенного союза с княжеством Московским. Проект будет готов только месяца через два. Да и в университете…
– Мне кажется, ты увлекся ролью великого реформатора, – прервал его барон. – Играешь в экономическую политику, как в шахматы. А между тем твои фигуры – это люди, и люди своего времени. Не требуй от них больше, чем они могут. Мы и так разогнали здесь все процессы намного быстрее, чем следовало. Это чревато многими опасностями.
– Но если ты так считаешь, почему допустил это?
– Я надеялся, что перед своим уходом заложу в основу этого государства как можно больше идей, которые, когда наступит время, окажутся востребованными. И уже будет традиция, воспоминания, что Великий князь Андрей еще при основании этого государства… и так далее.
– Но неужели никто не продолжит эту работу после нашего ухода? – изумился Артем.
– Ах, Артем. – Барон посмотрел на собеседника с некоторым сожалением. – Некоторое время назад ты возмутился, что я не уважаю человеческий разум и не признаю за ним возможности развиваться самостоятельно, а теперь тебе кажется, что при каждом государстве должен стоять надсмотрщик и
