ГЛАВА 33
Заговор
Галки во дворе новгородского кремля кричали вовсю. Очевидно, их очень радовала теплая, почти летняя погода, наконец-то наступившая после длительной прохладной весны. Молодая зелень пробивалась через стыки бревенчатой мостовой. Вышедший с молебна Крапивин оглянулся на огромную нависающую глыбу собора Святой Софии и в очередной раз подумал о том, что новгородская архитектура очень сильно отличается от московской, с ее затейливыми завитками, резьбой и игривыми росписями. Здесь, на севере, все было проще, но как-то основательнее; восторг вызывали не украшения, а гармония, мощь и светлая устремленность к небу.
— Да, красивый собор, — услышал спецназовец рядом знакомый голос.
Он резко обернулся. Уже давно никому не удавалось застать его врасплох. Впрочем, у одного человека это всегда получалось без особого труда.
— Здравствуй, Игорь, — натянуто улыбнулся Крапивин. — Решил нарушить конспирацию?
С момента своей памятной встречи в Выборге они не разговаривали, а случайно встретившись на людях, старательно изображали поверхностное знакомство.
— Какая конспирация? — удивленно поднял брови Басов. — Дел просто много было. Ну, как ты?
Басов был в костюме шведского кавалериста. С широкополой шляпы свисало пышное перо, а на перевязи висел тяжелый палаш.
— Сам знаешь, — проворчал Крапивин. — Воюем.
— Знаю, — усмехнулся Басов. — К шведам за помощью прибежали.
Крапивина аж передернуло.
— Смута, — сквозь зубы процедил он.
— Вот и я говорю, смута, — поддержал Басов. — Верхи не могут, а низам всё и все по барабану. Но к шведам зря обратились.
— Это почему еще?
— Между Швецией и Речью Посполитой война. Появление на территории Московии шведского отряда стало для Сигизмунда поводом собрать армию против Шуйского. Согласись, что и в наше время ввод войск противника в сопредельное государство является достаточным основанием для начала боевых действий. Коронное войско уже собирается под Смоленск. Теперь король получит хоть какую-то поддержку в польском обществе. Царь Василий хотел с помощью шведов разбить тушинского вора, а получил куда более серьезного противника.
— Что же ты, такой умный, любитель баланса, не предотвратил этого? — съязвил Крапивин.
— А зачем? — усмехнулся Басов. — Во-первых, и без нашего вмешательства события развивались именно так. К катастрофе это не привело. Во-вторых, я тебе дал политический расклад на ближайшую перспективу. Теперь ты знаешь, что из страха за свою шкуру Шуйский способен подставить собственную страну. На самом деле именно это и будет началом конца смуты. Теперь у страны есть внешний враг, а внешние враги лучше всего объединяют. Смута состоит в том, что общество расколото. А теперь все иначе. Для большинства русских тушинский вор мигом стал пособником поляков. Для нанятых им поляков появился выбор: грабить самостоятельно или примкнуть к королевскому войску. Сигизмунд уже послал в Тушино послов с соответствующим приглашением. Скоро тушинские поляки расколются. Часть пойдет к королю под Смоленск. Остальные, самые отпетые, типа Яна Сапеги и Лисовского, разобьются на небольшие отряды и будут гулять по стране, пока их наконец отсюда не выкинут. Опоры в лице самозванца у них больше не будет, а следовательно, закрепиться в стране они не смогут. Можешь считать, что гражданская война окончена.
— А сам Лжедмитрий? — спросил Крапивин.
— Нанятые им же поляки возьмут его под стажу. Он поймет, что его решили сделать разменной монетой в торге с Сигизмундом, и сбежит. Еще несколько месяцев с казаками и другими своими сторонниками он будет гулять по стране и даже свалит Шуйского.
— Свалит?
— Ну да. Московские бояре, которым решительно надоела смута и трусливый донельзя Шуйский, предложат его сторонникам нулевой вариант: бояре свергают Шуйского, а тушинцы низлагают Лжедмитрия. В Москве Шуйского низложат и насильно постригут в монахи, а тушинцы своего обещания не выполнят. Их послы заявят москвичам: «Вы своего царя предали, а мы за своего помереть рады». В общем, сложится ситуация, когда единственным претендентом на престол окажется тушинский вор. Но этот-то не Отрепьев. О его кровавых повадках все уже наслышаны. Так что московские бояре присягнут на верность польскому королевичу Владиславу и объявят его московским царем. За это Жолкевский разобьет тушинцев. Кстати, Василия Шуйского и его братьев Сигизмунд заберет в Краков и устроит там нечто вроде античного триумфа с выводом пленных. Низложенный царь умрет в польском плену. Лжедмитрия прирежет собственная татарская охрана. Остатки банды во главе с атаманом Заруцким и Мариной Мнишек добьют под Астраханью много позже.
— То есть русским царем станет польский королевич? — переспросил Крапивин, коря себя за то, что перед отправкой на задание изучил историю смуты только до пришествия на Москву Отрепьева.
— Номинально. Хотя, когда польское войско войдет в Москву, бояре тут же соберут ополчение для борьбы с ним. Сами, правда, при этом присягнут Владиславу. Вполне в духе этих интриганов. Делиться властью семибоярщина явно ни с кем не собирается.
— Ополчение Минина и Пожарского? — уточнил Крапивин.
— Упаси боже, — взмахнул руками Басов. — Как может такую силу собрать скопище четырехкратных предателей?
— Четырехкратных?
— Конечно! Вначале они предали Годунова и целовали крест Отрепьеву. Это раз. Заметь, целовали крест! Ты знаешь, что здесь это не пустые слова. Потом предали Отрепьева и посадили на трон Василия Шуйского. Это два. Потом предадут Василия полякам и присягнут Владиславу. Потом изменят своей клятве Владиславу и начнут тайно собирать против поляков ополчение. Разумеется, под их начало пойдут либо отпетые мерзавцы, либо дураки, которых еще ничему не научили пять лет смуты. Впрочем, те, кто силен в предательстве и интригах, всегда проигрывают в честном бою. Москву они не возьмут. И уже потом, когда польская оккупация всем осточертеет, соберется по-настоящему народное ополчение Минина и Пожарского. Они прогонят поляков и посадят себе на шею семейку Романовых. Тем смута и закончится.
— И ты будешь на все это спокойно смотреть? — исподлобья взглянул на Басова Крапивин.
— А что ты мне предлагаешь делать?
— Страна еще четыре года будет тонуть в крови. Неужели у тебя нет желания помочь?
— Есть, но я не вижу способа это сделать.
Крапивин еле удержался, чтобы не выдать созревший в среде офицеров и возглавляемый им и Федором план возведения на престол Скопина-Шуйского.
— Мы можем поднять народ, — жестко проговорил он. — Мы можем дать им настоящего лидера и прогнать воров и интервентов уже сейчас.
— Когда народу все это надоест, он поднимется сам, — возразил Басов. — И лидеры сразу найдутся. А сейчас он еще не готов. Мы можем устраивать перевороты, интриговать. Это поставит нас на одну доску с публикой вроде Голицына и Мстиславского, но не спасет страну.
— Лидеры, о которых ты говоришь, посадят на трон Романовых, — возразил Крапивин. — Ты знаешь, что именно Романовы заварили всю эту кашу.
— А что, не нравится грядущая правящая династия? — усмехнулся Басов. — Я уже говорил тебе: каждый народ живет так, как заслуживает. Раз изберут Романовых, значит, именно такие цари им нужны сейчас. За уши к счастью не притащишь.
— Тогда зачем ты здесь? — раздраженно спросил Крапивин.
— Развлекаюсь. Такие исторические события происходят. Хочется все это воочию увидеть.
