— А что там было потом? — выдавил Павел и вдруг, словно сбросив какой-то тяжелый груз, посмотрел на небо, глубоко вдохнул и проговорил уже совсем другим тоном: — Мне это, вообще-то, для реферата Санину. Уж больно пятерку в семестр хочется. Ты же всегда мне списывать контрольные давал и шпорами делился.
— Ну, слушай, — хмыкнул Алексей. — В пятьдесят седьмом на выборах победил Леонтьев…
— А вообще, не надо, — оборвал его Павел, — я не верю, что все это было. Гипноз какой-то, наваждение на нас двоих, я не знаю. Все это нереально. Наука может объяснить. Может, Санин об этом много думал, создал особое поле, в которое мы попали. Да и Северороссия эта — бред. Не могло быть такого. Обязательно докажу Дмитрию Андреевичу, что его идея абсурдна.
— Возможно, — отвел глаза в сторону Алексей.
Мягко ступая по плиткам тротуара, Артем прошел по узкой улочке старого города, остановился у витрины магазина компьютеров и хмыкнул. Вряд ли кто-либо из работающих в этом магазине знает, что когда-то здесь была харчевня «У папы Фрица». А вот он, Артем, помнит, как вылетал из нее, спасаясь от ополченцев Цильха, каких-то шестьсот с небольшим лет назад. Впереди еще был поединок с Цильхом, осада Новгорода, бой на Ладоге, все, что теперь кажется идущим мимо людям далекой историей… и видится совсем не так, как это было на самом деле. Почему-то именно сюда он забрел, прощаясь с этим миром. Сегодня он уже обошел весь старый город, собор, Гроссмейстерский замок… Павел с Алексеем так и не узнали, что в семнадцатом и восемнадцатом годах камерой их заключения служил бывший кабинет советника великого князя Северороссии… его бывший кабинет.
Он в последний раз окинул взглядом узкую улочку, чертовски узкую. Настолько узкую, что они вдвоем с рыцарем Вайсбергом перегородили ее от стены до стены, сражаясь с толпой напирающих ополченцев. А там, за углом, у него был поединок с Цильхом. Его первая настоящая победа.
Он осмотрел ряд дорогих машин, припаркованных у тротуара, взглянул на людей, одетых в добротные одежды и беззаботно вышагивающих по мостовой, и сделал шаг в сторону. Через секунду под его ногами зашуршала сочная зеленая трава. Издалека, со стороны теплого моря, доносился рокот прибоя; субтропическое солнце стояло высоко в небе.
Прямо перед ним, держа учебные рапиры в руках, стояли Рункель и Басов. Артем понял, что они снова состязались в искусстве фехтования.
— Значит, решил уйти? — осведомился Рункель.
— Да, поброжу по мирам, — пожал плечами Артем. — Может, решусь — и свой собственный мир создам. То, что я обещал здесь, я выполнил. Не всю же кальпу мне тут торчать.
— Слушайте, ребята, — вмешался в разговор Санин, стоявший неподалеку вместе с Костиным и Колычевым, — объясните мне для начала, кто это там с парнями на даче остался?
— Все элементарно, — улыбнулся Артем. — психонейронная копия, проекция вашего ментального образа в нижнем мире…
— Ай, — махнул рукой Санин, — вечно вы выдумываете.
— Ничего, — проговорил Артем, — скоро сам научишься.
— Зачем ему твои ментальные образы, — расхохотался Костин, — если он мастерски делает барбекю. Кстати, предлагаю на прощание организовать пикник.
— Я не против, — пожал плечами Артем.
— А может, вообще останешься? — предложил Колычев.
— Да нет, ребята, это вам здесь все внове, — ответил Артем, — а я уже освоился. Новое постигать надо.
— Ну, смотри, — пожал плечами Басов. — К нам-то хоть заходить будешь?
— А куда он денется, — скривился Рункель, — с его слабым ударом и никудышной защитой. Ему еще учиться и учиться, а не миры создавать.
— Что?! – Артем вспыхнул. — Никудышная защита! Ну-ка, Игорь, дай мне твою рапиру.
— Вот, это дело, — расхохотался Басов, подавая оружие рукоятью вперед.
— Давай, покажи, чему научился, — хмыкнул Рункель, становясь в позицию. — Из Северороссии ты можешь уйти, но от меня ты не скроешься, пока я не буду удовлетворен твоим уровнем… А я им никогда не буду удовлетворен, потому что нет предела совершенству.
Примечания
1
Дзигиро Кано — основатель дзюдо.
2
Гитин Фунакоси — основатель каратэ Сетокан.
3
В японских боевых искусствах под даном понимают мастерскую степень. Говорят: «мастер первого дана», «мастер третьего дана». Первой мастерской степенью считается первый дан.
4
В СССР с конца 20-х и до середины 30-х Новый год государственным праздником не считался. Некоторые люди, следуя старым традициям, все же отмечали его, но член партии за елку в доме вполне мог получить строгое взыскание.
5
В СССР с 1930 по 1940-й год не было известной нам семидневной недели, а была шестидневка. Дни назывались: «первый день шестидневки», «второй день шестидневки» и т. д. Выходным был только шестой день шестидневки. В 1940-м была введена семидневная рабочая неделя с привычными нам понедельником и вторником, но выходным было только воскресенье. Выходной день в субботу — это уже явление хрущевской эпохи.
6
