– Насколько я понимаю, этот дом у вас вроде тюрьмы.
– Правильно понимаешь.
– Значит, продуктами надо запасаться основательно. Ты же тюремный смотритель! Это твое упущение.
– Никакой я не тюремный смотритель. Просто меня оставили за тобой смотреть. А до этого я совсем другими делами занимался.
– Ну, другими так другими, – вздохнула я.
– Выпить хочешь? – вытирая жирный рот грязными руками, спросил Жорик.
– Не помешало бы.
Выставив на пол бутылку водки, он с издевкой спросил:
– Уважаешь?
– «Спецназ», – прочитала я надпись на блеклой этикетке. – Вообще-то, я водкой не балуюсь, но в данной ситуации выбирать не приходится.
– Это точно, – заржал Жорик и налил мне полстакана водки.
Я залпом выпила содержимое стакана. Затем тяжело задышала и съела приготовленный заранее кусок хлеба. Жорик вытаращил глаза и с уважением посмотрел на меня.
– Молодец! Водку хлещешь, словно воду, А еще говорила, что водкой не балуешься… Ты, вообще, здорово умеешь за нос водить. Я это сразу подметил, как только тебя увидел. Ты как по нотам разыграла, что Топора не знаешь и его портфельчика не видела. Прямо настоящая актриса! Тебе впору в театральный вуз поступать. Только на кой черт тебе учиться, если ты такие деньжищи дуриком отхватила. Тебе проще диплом сразу купить. Только я тебе этого не позволю. Не видать тебе денежек Топора, как своего носа!
Не слушая его, я тупо уставилась на бутылку. Перед глазами все плыло, чувство страха отошло на задний план.
– Странное какое-то у водки название: «Спецназ».
– Нормальное боевое название. Главное, чтобы она в голову ударяла и не самокатная была, а название любое подойдет.
– Еще малость плескани, – попросила я, подумав о том, что немного расслабиться мне отнюдь не помешает.
– Уж не напиться ли ты решила? – громко заржал Жорик.
– Алкоголь притупляет чувство страха, – уверенным голосом произнесла я и вызывающе посмотрела на него.
– Тоже верно. Только ты зря думаешь, что если напьешься, то перестанешь меня бояться. Я могу тебя даже пьяную так напугать, что ты от разрыва сердца ноги протянешь.
– Кто бы сомневался, – пробурчала я себе под нос и взяла протянутый гориллой стакан. Выпив водку, я почувствовала приступ тошноты и с трудом впихнула в себя корочку хлеба.
Жорик покачал головой, достал из холодильника бутылку пива и открыл ее зубами.
– Ты всегда бутылки зубами открываешь? – охнула я.
– Всегда.
– Везет тебе, открывашки не надо искать. В принципе с твоими внешними данными это в порядке вещей. Ведь ты не только бутылки открываешь, но и двери без отмычки взламываешь.
– Я много чего умею делать, – похвастался Жорик. – Я в некотором роде универсал. Такого еще поискать надо.
Почувствовав сильное головокружение, я встала из-за стола и направилась к двери. Жорик моментально вскочил и пошел следом за мной.
– Эй, ты что надумала? Тебе кто из дома разрешил выйти?! – схватил он меня за руку.
– Мне плохо. Мутит от твоего «Спецназа». Так плохо, что я могу в обморок упасть.
– Иди в свою кладовку и падай там в обморок. Ведро там стоит, сблюешь, если что.
– Будь человеком, дай воздухом подышать!
– Ладно, дыши, – согласился Жорик и отпустил меня.
Я открыла дверь, села на ступеньки и стала глубоко дышать, наслаждаясь ночной прохладой. Жорик, вышедший вслед за мной, облокотился на перила, достал сигарету и жадно закурил. Я не сводила глаз с неба в надежде увидеть падающую звезду.
– Ой, смотри, Большая Медведица! – вырвалось у меня.
– Ты что? – опешил браток.
– Я нашла Большую Медведицу, – пояснила я.
Ты что, совсем сдурела?! Тут медведей отродясь не бывало. Вот если к северу отсюда километров пятьсот проехать, то там – да. А здесь откуда медведям взяться? Их в Подмосковье никогда не было и не будет. Ни больших, ни маленьких. Это же тебе не глухомань какая-нибудь, а нормальная, цивилизованная деревня. Через реку коттеджи понастроили, ресторан есть. А вообще мы с Петровичем часто на охоту ездим. А так, в выходные, в основном в Фирсановку наведываемся. Там на станции держат двух медведей. Мы туда специально лаек возим, чтобы к зверю попривыкли. Там каждое воскресенье просто атас. Все приезжают со своими собаками, а главное, цены совсем смешные. Притравка одной лайки – пятьдесят рублей, испытание – шестьдесят. У Петровича как-то медведь одну лайку задрал. Жалко было, конечно, но
