мордоворота, моментально прикусила язык.
– Ну, ну, продолжай, – мягко улыбнулся Толик.
– В подъезде, вернее, в лифте моего дома убили какого-то Топора. Это у него кличка такая… – Подробно рассказав о том, как ко мне по очереди приезжали братки, принимая меня за любовницу убитого авторитета, я назвала приметы, имена, клички и марки машин, которые успела запомнить.
– Олежка, я поехал, – выслушав меня, сказал Толик. – Встречусь с пацанами. Попробую что-нибудь выяснить. Ты со Светкой останешься?
– Конечно! Я ее теперь даже на пять минут оставить боюсь, – ответил мордоворот, глядя на меня влюбленными глазами.
– Ладно, голубки, сидите тут, – Толик, хмыкнув, вышел из квартиры.
Как только за ним закрылась дверь, мордоворот посадил меня на колени и громко рассмеялся.
– Светка, где же ты так складно врать научилась?
– Не знаю, – я пожала плечами.
– Заливалась, как канарейка, даже я поверил, что ты не имеешь к этому портфельчику никакого отношения.
– Ты тоже хорош! Наврал про свадьбу, сказал, что мы заявку собрались подавать…
– А как же иначе? Мне ведь надо было доказать, что у нас с тобой серьезные отношения. – Голос мордоворота стал серьезным. – В нашей среде шлюхам не помогают.
– Ты хочешь сказать, что я шлюха? – вспылила я.
– Нет. Просто у нас другие понятия. Заступаются только за жен. Даже постоянных любовниц в расчет не берут. Считается: или жена, или шлюха. А ты, Светка, попала в серьезный переплет, вот и пришлось выкручиваться.
– Ничего страшного, – кисло улыбнулась я. – Я не обиделась. Кстати, а как ты провел вечеринку с той молоденькой официанткой?
– Нормально провел.
– Она тебя отблагодарила?
– Еще как! И за шашлыки, и за вино, и за музыку, и за розы…
– Ты дарил ей розы?! – вскочила я.
– Дарил.
– Мне противно это слышать!
– Светка, ты чокнутая, – засмеялся мордоворот. – При слове «благодарила» сидела спокойно, а тут вдруг всполошилась?
– И как же она тебя благодарила? – осипшим голосом спросила я.
– Неплохо, но ты лучше. Она тебе в технике уступает.
Отвесив мордовороту звонкую пощечину, я повалила его на пол. Стянув с меня платье, он, хитро прищурившись, спросил:
– А как же твой любимый мужчина?
– У меня больше нет любимого мужчины. С некоторых пор я к нему охладела, даже более того.
– Не зря говорят: от любви до ненависти один шаг…
– Это хуже, чем ненависть. Ненависть – это что-то конкретное, это чувство, понимаешь? А он для меня пустое место, и все. Это намного хуже.
Олег, застонав, притянул меня к себе.
Спустя час мы сидели в зале и мирно пили кофе. Я смотрела на мордоворота влюбленными глазами.
– Чтобы я без тебя делала, Олежек…
– Лежала бы сейчас в колодце на Зойкиной даче, – засмеялся мордоворот.
– Не вижу ничего смешного, – обиделась я. – Я же не виновата, что влипла в такую историю! Работала себе спокойно диспетчером на телефоне…
– На эротическом телефоне, – поправил меня мордоворот.
– Ну пусть на эротическом, ну и что?
– И, в самом деле, ничего. Голос у тебя подходящий: как только услышишь, сразу хочется заняться любовью, – улыбнулся мордоворот.
В коридоре громко хлопнула входная дверь. Олег насторожился. Рука его машинально потянулась к расстегнутой кобуре.
– Да я это, я, не тряситесь! – В комнату вошел Толик и грузно сел на диван. Вид у него был озадаченный.
– Ну что, как дела? – не выдержал Олег.
– Дела, прямо скажем, неважные…
