предупредив, что ее не будет весь день, осталась у меня. Ближе к обеду в квартиру позвонила соседка и протянула мне заклеенный конверт.
– Давно уже ношу, – пожаловалась она. – Взяла под свою ответственность и уже тысячу раз пожалела! Тебя нет, тут какие-то незнакомые мужики сидели. Я уж не знала, что и думать. Хотела, грешным делом, милицию вызвать.
– Да это родственники приезжали, – улыбнулась я, выпроваживая ее за дверь.
– Кто там? – выглянула в коридор Карина, вытирая руки о кухонное полотенце.
– Вот… письмо… – сказала я, дрожащими рунами вскрывая конверт. – Кажется, от Гальки…
«Привет Светлана! – запрыгали перед глазами мелкие буквы. – Надеюсь, ты узнала мой почерк. Когда ты получишь это письмо, может быть, меня уже не будет в живых, а может, все обойдется… Только ты тогда обязательно позвони, чтобы я не волновалась. Дело в том, что вот уже второй день за мной следят какие-то непонятные типы. То они ошибаются квартирой, то спрашивают время на улице, то предлагают подвезти… Я сразу поняла, что это неспроста. В общем, Светка, я решила подстраховаться и перепрятать портфельчик, который ты спрятала в камере хранения. Это на тот случай, если ты вдруг кому-нибудь разболтаешь о нем. Ты хочешь узнать, откуда я знаю код? Помнишь ту ночь, когда ты хотела покончить с собой? Тогда все, к счастью, обошлось благополучно. Ты приехала ко мне и завалилась спать, а во сне без конца повторяла какие-то цифры. О том, что портфельчик спрятан на Павелецком, ты говорила раньше. Короче, я решила действовать: приехала на вокзал, нашла ячейку, открыла ее, достала твое сокровище и перепрятала в другое место. Это совсем недалеко. Запоминай: Ярославский вокзал, автоматические камеры хранения, кабинка номер пятнадцать. Код тот же. Светка, если меня убьют, пожалуйста, положи на мою могилу алые розы. Я очень люблю эти цветы, очень… А потом поживи нормальной, обеспеченной жизнью за нас двоих… Если я останусь жива, мы вместе с тобой откроем цветочный павильон и навсегда забудем о том, как работали диспетчерами в службе „907“. Знаешь, подруга, такие деньги, пожалуй, стоят риска. Без риска не бывает больших денег, а без денег… без денег вообще не хочется жить. Ну все, пока. Целую тебя!
P.S. Совсем недавно выглянула в окно и увидела, что у моего подъезда опять торчат какие-то странные типы. Если меня убьют, не забудь положить мне цветы, хорошо, Светка? Заведи себе нормального мужчину и помни: когда ты при деньгах, мужчины уже не так важны. Целую тебя, твоя Галька».
Я бросила письмо на пол и громко заревела. Карина подняла листок и, быстро пробежав его глазами, испуганно спросила:
– Света, кто это писал?
– Галька… Галочка… Галинка… Моя лучшая подруга, которую я потеряла из-за этих денег…
Через несколько минут мы уже мчались в машине на Ярославский вокзал, безбожно нарушая все известные правила движения. Как нас тогда не Остановили, я не понимаю до сих пор.
Вбежав в зал, мы почти сразу нашли нужную ячейку и трясущимися от волнения пальцами набрали код. Увидев портфельчик, я облегченно вздохнула.
– Поздравляю! Теперь ты стала полноправной обладательницей пятидесяти тысяч долларов, – улыбнулась Карина, похлопав меня по плечу.
– Нет, Кариночка, ты ошибаешься! Теперь я стала полноправной обладательницей миллиона долларов.
– Миллиона?!
– Миллиона! С сегодняшнего дня я миллионерша, Каринка!
Прижав портфельчик к груди, я вышла на улицу и села в машину, а ничего не понимающая Карина плелась следом. Как и говорил Жорик, аккуратно сложенная бумажка оказалась во внутреннем кармашке.
– Что это? – удивленно спросила Карина.
– Поехали в сторону Шереметьево, а там свернем направо, – сказала я, показывая ей схему, начерченную от руки.
Проскочив Химки, мы остановились в небольшом дачном поселке, утопающем в зелени. Дом под номером 97 стоял на отшибе, у самого леса, заколоченные ставни говорили о том, что там никто не живет. Открыв погреб, мы спустились вниз. Разобрав не скрепленную цементом кирпичную кладку, я потянулась и нащупала дипломат. Вытащив его, открыла крышку и увидела перетянутые крест-накрест банковской упаковкой пачки долларов.
– Господи… – выдохнула я. – Никогда бы не подумала что миллион может поместиться в небольшом дипломате… Мешок, хозяйственная сумка – это да. А тут обычный дипломат…
Вернувшись в Москву, мы позвонили Галькиной матери и, скупив все розы в магазинчике у Речного вокзала, поехали на кладбище. Вволю нарыдавшись, я стала убирать могилку свежими цветами. Карина, разлив по рюмкам текилу, одну из них поставила рядом с Галькиной фотографией и накрыла ломтем хлеба.
Я улыбнулась и, смахнув слезы, посмотрела на нее.
– Карина, мне очень хочется кое-что тебе рассказать. Только обещай, что это останется между нами… Даже Олег ничего не должен знать…
– Я умею хранить тайны, Света, – решительно произнесла Карина.
Галька тоже умела хранить тайны, – вздохнула я, погладив фотографию подруги. – В общем, слушай. В один из вечеров я вышла из такси неподалеку от дома и решила зайти в магазин. В двух шагах от меня остановилась крутая тачка со спущенным колесом. Из тачки вышел симпатичный мужчина в дорогом двубортном костюме. От него ни на шаг не отходил крепкий парень с «дипломатом» в руках. Я почему-то сразу подумала, что это его телохранитель. Я не ошиблась. Мужчина, как и я, зашел в магазин и со скучающим видом стал рассматривать витрины. Парень, как тень, следовал за ним. Купив трехлитровую банку томатного сока, я направилась к выходу. В эту минуту мужчина неловко повернулся, и мы столкнулись. Банка выскользнула из моих рук и с грохотом разбилась. Мужчина, рассыпаясь в извинениях, купил мне новый сок и предложил донести банку до дома. Я не отказалась. Когда мы поравнялись с его тачкой, шофер сказал, что им придется задержаться, так как в машине обнаружилась серьезная поломка. У подъезда я хотела распрощаться, но мужчина напросился ко мне на чашку кофе. Я согласилась, и мы поднялись ко мне
