одинокая, ребенка одна рощу. Если вы не желаете выполнять распоряжение Минздрава, пишите отказ. Я отвезу его в вышестоящую организацию. Послушайте доброго совета, не наживайте себе неприятностей.
– Да я ничего не имею против, – принялась оправдываться вконец запуганная женщина. Просто думала, что вы сотрудникам сделаете, а мне нет, только в списке крестик поставите… А я бы вас за это отблагодарила, денег дала… Я с детства уколы не переношу. Мне при виде шприца плохо становится.
– Женщина, да вы что, предлагаете мне взятку?!
– Да нет… – Заведующая смотрела на меня такими беспомощными глазами, что казалось, еще немного, и она расплачется. – Я просто отблагодарить…
– За что?!
– За отказ от прививки.
– Вы хотите, чтобы я вылетела со своего места? Вдруг вы заболеете, умрете, меня же в тюрьму посадят!
– Ой, да бросьте, ничем я не заболею.
Поняв, что спорить бесполезно, заведующая отдала распоряжение подчиненным по одному заходить в ее кабинет. Петр составлял список. Я насчитала ровно семь человек. Семь прививок. Как только быстро действующее снотворное подействовало, мы стали складывать деньги в черный пакет. Славик подогнал машину к запасному выходу. Мы действовали слаженно. Опустошив сейфы и кассы, мы удалились через запасной выход, Славик включил мигалку и «скорая» выехала на центральную трассу.
– Как все прошло?
– Нормально, – усталым голосом ответила я. – Не люблю я эту медсестру играть и уколы делать. Мне больше по душе роль сотрудницы санэпидемстанции. Сгонишь всех сотрудников в одну комнату, повесишь табличку «Санитарный час» и обрабатывай себе помещение «от грызунов».
– Операция с уколами намного выгоднее, денег больше приносит, – возразил Петр. – Торопиться не надо, бери сколько есть и сколько можешь унести. Сотрудники начнут просыпаться и приходить в себя только к концу рабочего дня. Так что сигнал об ограблении поступит в милицию не раньше вечера. Лер, а ты табличку повесила?
– Повесила. «По техническим причинам сегодня банк работать не будет».
– Славик, выключи ты эту мигалку, на нервы действует, – раздраженно сказала я.
Славик обернулся:
– Да ты только посмотри, какие пробки. Три часа будем до места добираться. А так я почти по встречке несусь. Если мы в общем потоке будем ехать, то только время потеряем. А я еще номера не поменял. Вдруг, пока мы у банка стояли, кто-то запомнил. Там старушек полно гуляло. Мигалка – это стопроцентная гарантия, что милиция не остановит.
– «Скорые» и так никто не шерудит, тем более у тебя путевка выписана.
– Не скажи. Береженого Бог бережет.
– Делай, как знаешь, – махнула я рукой. – Мы свою работу выполнили, теперь ты свою выполняй.
Чтобы снять напряжение, я принялась что-то тихонько насвистывать себе под нос.
– Лер, не свисти, денег не будет, – сделал мне замечание Петр.
– Будут. Мы сегодня зарплату получим.
– Все равно не свисти.
– С каких пор ты такой суеверный стал? – огрызнулась я.
– С тех пор как в Чечне несколько лет отбарабанил.
– Это тебе не Чечня. Пора привыкать к мирной жизни.
– Пытаюсь. Только тяжело это.
Я посмотрела на Петра и виновато произнесла:
– Петь, извини.
– За что?
– За то, что про Чечню тебе напомнила.
– А я про нее и не забывал.
– Все равно извини.
Немного помолчав, Петр усмехнулся:
– Ну ты с этим охранником…
– Что я – с этим охранником?
– Прямо артистка! В тебе погибла великая артистка.
– Она во мне не погибала. Живет и здравствует. Сегодня ты имел честь в этом убедиться.
– Поэтому Стас за тебя и держится. Так, как ты играешь свою роль, никто не сыграет. Второй такой Лерки-Валерки нет.
Петр заглянул мне в глаза.
