не пожалела?
– Я не хочу отвечать на этот вопрос...
– А он у тебя еще и эгоист. Ведь чаще всего, если у супругов нет детей, то все винят в этом только женщин. Никто и никогда не думает о бесплодии мужа.
– Мне не перед кем оправдываться...
– И все же я не пойму, зачем тебе возвращать мужа, который изменял тебе на собственном дне рождения? Надя, может, нужно все же себя уважать? Твой муж любит молодых, и ты готова лечь под нож хирурга и полностью перекроить свое тело. Но ведь это же дикость! А если в его мозгу что-то переключится и он начнет гоняться за старыми и немощными бабками, ты сразу искусственно себя состаришь? Надя, пойми, так нельзя! Я работаю хирургом много лет, и мне действительно страшно, когда наши женщины перекраивают себя под своих мужчин. Муж любит грудь пятого размера, и жена спешит сделать себе грудь пятого размера. Муж хочет обхватить талию двумя руками, и жена тут же ложится под мой нож удалять себе несколько ребер. Но ведь это абсурд! Наденька, ради своего мужа ты пожертвовала самым святым – материнством. Теперь ты хочешь пожертвовать своим здоровьем. Неужели ты не понимаешь, что тот, с кем ты жила эти годы, не стоит твоих жертв?! Не стоит сбрасывать со счетов тот факт, что серной кислотой тебя облила любовница твоего мужа. Вполне возможно, что если бы ты не застала эту парочку в подсобке, то этой трагедии удалось бы избежать. Забудь про своего непутевого мужа. Ты и так хорошо о нем позаботилась. Оставила ему весь бизнес, все имущество, дом, квартиры, машины. А ведь он этого не заслужил. Всю свою семейную жизнь ты пахала как проклятая, а он лишь играл роль твоего мужа.
– Я приняла это решение еще в реанимации, когда мне делали документы на имя Нади... Своих решений я не меняю. Я хочу купить не только внешность, но и молодость...
Глава 7
Как бы доктор ни пытался доказать мне, что я слегка не в себе и что все должно быть естественно, я была непреклонна и после долгих и утомительных бесед все же уговорила его мне помочь. Странно, но с этого момента я больше не боялась зеркал и, по словам Льва Борисовича, облегчила его работу. Теперь он уже вполне спокойно сажал меня перед зеркалом и рассказывал о том, какие изменения в моем скелете он будет производить.
– На следующей неделе я поработаю с твоим подбородком. Предыдущие две операции так и не привели его к нужным пропорциям. Кстати, работать с костями мне придется около года. Тебя не пугает этот срок?
– Мне некуда торопится, ведь мне всего двадцать три, и у меня вся жизнь впереди, – безжизненно произнесла я и почувствовала, как на моих глазах вновь появились слезы.
– После года работы с костями я начну работать с мягкими тканями. Посмотрим, насколько быстро ты будешь восстанавливаться. Твоя новая кожа должна приспособится к новому скелету.
– У меня будет новый скелет?
– Мне придется изрядно с ним поработать.
...А затем началась череда сложнейших операций. Лев Борисович призвал себе на помощь еще двух хирургов. Каждый раз, когда меня везли в операционную, я закрывала глаза и молилась о том, чтобы все прошло хорошо. Тяжелее всего было сразу после операции. Я лежала, периодически теряла сознание от диких болей и боялась пошевелиться. Я вообще перестала понимать, когда я сплю, а когда теряю сознание. Постепенно у меня появились плоский живот, новая грудь, узкая талия (мне удалили ровно два ребра) и точеные бедра.
Я не могу описать, в каких страшных муках прошел этот год. В промежутках между операциями я все же набиралась сил и выходила в парковую зону, забинтованная с головы до ног. Не знаю, как я не сошла с ума за этот год и откуда черпала силы, чтобы вынести дальнейшие операции.
Однажды перед очередной операцией, почувствовав себя лучше, я вышла в общую парковую зону для того, чтобы погулять у озера. Даже не могу описать то состояние, которое я ощутила, стоя у воды. Мне стало невыносимо больно оттого, что где-то там течет жизнь, я а вынуждена находиться в клинике, страдая от бессонницы и диких болей. Поправив больничный халат, я села на землю, вытянула забинтованные ноги и стала наблюдать за кругами на воде.
– Я вам не помешаю? – послышался за моей спиной вопрос на английском языке.
– Что? – вздрогнула я и посмотрела на стоящего рядом со мной мужчину. Я уже давно ни с кем не общалась, кроме медицинского персонала.
– Вы русская? – почему-то обрадовался мужчина и спросил разрешения сесть рядом.
– Русская. Садитесь. Это же не мое частное озеро. А парковая зона для всех пациентов клиники.
– Знаете, я когда вас увидел, даже вздрогнул, – улыбнулся мужчина. – Вы прямо как из фильма о Фантомасе. Я первым делом хотел спросить у вас, какого вы пола – мужского или женского. А когда услышал ваш голос, то все вопросы сразу отпали. – Мужчина помолчал и добавил: – Я, наверно, чушь несу. Дурацкая у меня получилось шутка. Извините. Просто я сегодня здесь первый день. Через неделю будут делать операцию, и я заметно нервничаю. Никогда в жизни не ложился под нож хирурга. Мне только аппендицит в детстве вырезали, и все. Меня Степан зовут.
– Надя.
– Надя, а вы здесь давно?
– Второй год.
– Сколько???
– Второй год, – повторила я и обратилась к мужчине: – Степан, если вам не трудно, покидайте, пожалуйста, камешки в воду.
– Зачем? – удивился мой новый знакомый.
– Мне так хочется послушать, как плещется вода. Я, к сожалению, сама этого сделать не могу. У меня руки перебинтованы.
– Пожалуйста, – немного смутился мужчина. – А вы видите?
– В смысле?
– У вас такой кокон из бинтов на голове, что даже непонятно, предусмотрены ли в нем щелки для глаз.
– Не беспокойтесь. Я все вижу. Правда, один глаз частично потерял зрение, но второй видит хорошо. После больницы придется привыкать к очкам или подбирать контактные линзы.
Степан стал кидать камни в воду, пытаясь бросить каждый следующий камень все дальше и дальше. А я почему-то обрадовалась тому, что за второй год пребывания в клинике наконец нашла в себе силы выйти в общую парковую зону, поговорить с другим пациентом, насладиться природой и шумом воды.
– Вы и вправду радуетесь тому, что я кидаю камни в воду?
– Если бы вы отлежали в этой клинике с мое, то научились бы радоваться тем мелочам, на которые раньше не обращали внимания.
– Надя, я, конечно, понимаю, что не вправе задавать вам этого вопроса, и если он вам не по душе, то заранее извините и не отвечайте. Но мне хотелось бы знать, почему вы так долго лежите... Вы попали в автомобильную катастрофу? С вами произошло что-то серьезное?
– Я обгорела на пожаре, – тихо произнесла я и ощутила, что привела своего нового знакомого в полнейшее замешательство.
– Извините.
– Ничего страшного. Это жизнь. А вы легли на пластику?
– Хотел бы подкорректировать свою внешность.
Я внимательно посмотрела на Степана и пожала плечами:
– Вы очень интересный мужчина.
– Спасибо за комплимент. Но все же мне бы хотелось кое-что в себе поменять.
– Тогда удачной вам операции.
С ума сойти, Степан проводил меня до входа в мою палату и поблагодарил за приятно проведенное вместе время!
– Вы в 45-й палате, а я в 16-й. Вы не против, если я иногда буду вам звонить?
– Я не всегда могу разговаривать, особенно после операций.
– Не переживайте, я не буду вам докучать.
После очередной операции в моей палате раздался звонок телефона. Я с трудом дотянулась до трубки в надежде на то, что звонит мой лечащий врач, и услышала голос моего нового знакомого по имени Степан.
– Надя, я не помешал? Это Степан. Мы с вами общались у озера...
– Можете не напоминать. Я вас сразу узнала. Вы единственный человек, с кем я общалась за все время, проведенное в больнице.
– Как вы себя чувствуете?
– Пока неважно. Восстанавливаюсь.
– Я тоже. Может быть, когда восстановимся, встретимся у озера и покидаем камни?
– Может быть...
Где-то через пару месяцев Лев Борисович пригласил меня в свой кабинет и, сняв мои повязки, подвел к большому зеркалу.
– Еще полгодика – и Галатея будет полностью слеплена, – с восхищением смотрел он на мое отражение в зеркале.
А я смотрела на незнакомую мне девушку и понимала, что в ней ничего не осталось от той Ольги.
– Нравится?
– Не знаю. Нужно привыкать к себе новой.
– Учти, это еще не все. Нужно поработать с шеей. Она должна быть более изящной. Хочется сделать красивый изгиб. Кстати, а вот подбородок мне уже нравится. Все пропорции соблюдены... Талия то, что надо! А как тебе грудь? Смотри, как она стоит. Не переживай, она не потеряла чувствительности. Я же обещал, что не будет шрамов. Их нет. Кстати, у тебя очень эластичная кожа.. Мне пришлось приподнять тебе затылок и сделать надрезы. Посмотри, не видно, что кожа натянута. Все-таки я хочу немного еще поработать с носом... Знаешь, с тобой я чувствую себя не хирургом, а художником.
Лев Борисович прижал меня к себе и прошептал:
– Ты хоть сама чувствуешь, что становишься молодой и красивой? От твоих увечий не остается ни следа. Тебе 23 года, и у тебя только начинается жизнь. Единственное, что я не смогу остановить, так это климакс. Мы и так идем против природы, но обхитрить ее невозможно. Поэтому во время климакса ничего не бойся. Я думаю, ты со всем справишься.
Через пару месяцев мне вновь позвонил Степан и предложил встретиться у озера. Так как я уже прошла восстановительный период после последней операции, я, не раздумывая, согласилась. Надев платье и покрутившись у зеркала, я подумала о том, что в двадцать три года я могу
