могут контролировать свои эмоции. Слишком быстрая смена настроения и раздражительность по поводу и без. Частые галлюцинации, бред, а иногда даже и эпилептические припадки. От многолетнего применения героина начинается самое кошмарное – это глубокое слабоумие. Очень страшная штука. Это когда нервная система вообще не способна выполнять свои функции без героина.
Когда незнакомка замолчала, я потерла виски, поморщилась и проговорила:
– Как же я паршиво себя чувствую!
– Пройдет. Один укол героина (когда делаешь его впервые), вызывает в организме реакцию, похожую на отравление. Недомогание, сильная головная боль, перебои сердечного ритма, задержка дыхания. Это зависит от индивидуальной переносимости. У тебя до сих пор суженные зрачки.
– Боже мой! – я потерла глаза и почувствовала, как они заслезились. – А мой организм может начать просить еще дозу? – задавая этот вопрос, я представила ту страшную ломку, которую я видела во многих фильмах про наркоманов.
Девушка рассмеялась и как-то бесцеремонно покрутила пальцем у виска.
– Нет, но ты вопросы задаешь, нарочно не придумаешь! Да что тебе будет от одного раза? Симптомы зависимости дают о себе знать только через неделю, а то и через две при условии постоянного приема наркотика. Так что симптомы ломки тебе не грозят. Можешь успокоиться.
Моя новая знакомая замолчала, но тут же добавила:
– А ломку я наблюдала у своей подруги, когда она еще была жива. Страшная штука! Подруга говорила, что это похоже на то, как будто кто-то с особой силой выкручивает суставы. Мышцы дико болят. В период ломки без снотворных ни один наркоман не может уснуть. Невозможно ни пить жидкость, ни принимать пищу. Организм истощается жутко, поэтому все наркоманы такие худые и вечно больные. У них же иммунитета совершенно нет. Когда у них ломка, они настолько раздражительны, что просто кошмар. Их раздражают люди, свет, любые звуки. Руки и ноги перестают слушаться. Если встаешь, то сразу натыкаешься на любые предметы. Пережить ломку без лекарств крайне трудно. Желание уколоться настолько сильно, что мозг больше не способен думать о чем-то другом. Моя подруга кололась пять лет, а это очень большой срок. Оттого, что она систематически принимала героин на протяжении стольких лет, ее молодой организм можно было сравнить с организмом самой древней старухи. Если ей и удавалось пережить жуткую ломку, когда она пыталась попробовать жить без героина, то потом начиналась такая депрессия, что просто не передать словами. Она была похожа на живой труп, у нее не было ни сил, ни желания жить. Если во время ломки, ее все раздражало, то после того, как ей удавалось справиться с «ломкой» и не принимать героин, ей все становилось противно. Все стало казаться бессмысленным и тупым. Она думала о самоубийстве, но даже на это у нее не было сил. Однажды я приехала к ней домой и увидела, как она просто лежит на кровати и наблюдает, как по стене ползает муха. Так самое главное то, что она лежала на этой кровати уже несколько дней. Может только дойти до туалета, дотянуться до стакана воды, а потом вновь лежать и искать глазами муху. Никаких мыслей, никаких переживаний, полное отрешение. Представляешь, так это состояние продолжалось у нее почти полгода. Равнодушие, опустошение, отрешение и физические обострения, влечения к героину. От этих обострений у нее даже звон в ушах появлялся, руки дрожали, пропал сон. Постоянно появлялось резкое желание принять героин. Она говорила, что у нее постоянно «веревки чешутся», а это значит – вены просто просили укол. Ей постоянно мерещился шприц и ощущение кайфа после укола. И вот однажды она сорвалась, и все началось заново, и это после того, когда она пережила чудовищную ломку, которая длилась почти семь дней, и полугодовой депрессняк! Она осознала, что не может жить без героина, и сама возненавидела себя за это, но она уже не могла справиться самостоятельно со своей бедой. Не помогли и врачи. Увы, но во многих наркологических клиниках на наркоманов смотрят, как на тех, из кого можно выкачивать деньги. На них не смотрят как на глубоко больных людей, а только как на дойных коров. Уж врачам-то хорошо известно, что эти люди – рабы наркотика, и для них нет ничего больнее и страшнее на этом свете, чем отмена наркотика. Они могут пережить все, что угодно, но только не это. Поэтому чаще всего наркоманы умирают от передоза. Просто останавливается дыхание. И все же героиновую зависимость пережить можно, хотя и очень сложно. Во всяком случае, те, кто сидит на игле по 10 лет, встречаются крайне редко. Это просто ходячие трупы, которые не могут прожить и нескольких часов без дозы. Даже страшно заглядывать в лица этих еще живых людей. У них абсолютно пустой взгляд.
Девушка как-то тяжело вздохнула и продолжила:
– У моей подруги даже тяга к сексу исчезла, а ведь до этого она была очень даже сексуальной девушкой. Когда колешься, нужно получать удовольствие от чего-то одного, а по-другому невозможно. Приходится выбирать: либо секс, либо героин. Все наркоманы всегда выбирают героин. Всех наркоманов с приличным стажем секс перестает интересовать даже на психологическом уровне.
В тот момент, когда в комнату заглянул незнакомый седоволосый мужчина, девушка резко замолчала и поправила свои растрепавшиеся волосы.
– А вот и Тигран пришел.
– Оставь нас одних, – резко бросил мужчина и проводил собравшуюся уходить девушку строгим взглядом.
Я села поудобнее и, почувствовав необъяснимую тревогу, произнесла тихо:
– А мне тут лекцию о вреде наркомании прочитали.
– Понравилось?
– Да так, ничего.
– Лера любить поговорить. Она нарадоваться не может, что теперь у нее будет собеседник.
– Я не очень понимаю, зачем меня укололи и сюда привезли, – я старалась говорить как можно более спокойно, но голос предательски задрожал.
– Меня, вообще-то, Тигран зовут.
– Ах да! Меня – Ксения. Я, конечно, понимаю, что вы здесь все люди интеллигентные и предпочитаете сначала знакомиться, а уж потом объяснять, зачем вы девушку среди бела дня посреди улицы затаскиваете в машину, пичкаете наркотиками и привозите в чужой дом. Я была бы вам очень признательна, если бы вы ответили на мои вопросы. Убить вы меня не убили. Значит, я нужна вам живая, только вот для каких целей – я никак не пойму.
– Я – отец Олега, – совершенно спокойно ответил мужчина и смерил меня оценивающим взглядом.
ГЛАВА 10
