За дверью стало тихо, но мой страх не прошел. Мне почему-то казалось, что это затишье перед бурей. Так и случилось. Услышав, как в двери поворачивается ключ, я вскочила, бросилась на кухню, схватила нож, чтобы встретить Костыля во всеоружии. Он влетел в дом, но, увидев у меня в руках нож, тут же остановился:
– Это что такое?
– Нож, – с дрожью в голосе ответила я.
– Вижу, что не автомат. Ты какого черта его держишь?
– А ты какого черта ко мне в дом врываешься?
– Заметь, я врываюсь не к тебе в дом, а к себе.
– Но ты сам меня здесь поселил…
– Вот именно! Поселил тебя в своем доме! А в свой дом могу заходить, когда захочу!
От Костыля разило таким страшным перегаром, что было впору затыкать нос. Он стоял, изрядно пошатываясь, его стеклянные глаза были налиты кровью.
– Что ж ты, дура, на меня нож наставила? Я к тебе со всей душой… Я ж тебе помогаю! А ты нож…
– Помогаешь?!
– Помогаю!!!
– Я пока ничего не вижу, кроме того, что ты меня к себе в кровать тащишь! – Я и сама не знаю, откуда у меня появилось столько смелости.
– Говоришь, не видишь помощи?
– Не вижу!
– А помощь реальная уже на днях должна быть.
– Ты меня своими обещаниями черт знает сколько кормишь!
– Да ты тут всего ничего находишься!
– Не вижу я никакой помощи! И вообще, она мне и даром не нужна. Помогай кому-нибудь другому. А я прямо сейчас уйду.
– И куда ты уйдешь?
– Это тебя не касается!
Костыль рассмеялся и стал подвигаться ко мне все ближе и ближе. Я отступила и вытянула руку с ножом вперед.
– Отдай нож! – крикнул он.
– Не отдам.
– Я кому сказал – отдай, хуже будет! Все равно ты им пользоваться не умеешь.
– Если ты ко мне ближе чем на шаг подойдешь, я тебе все кишки выпущу.
– Ух ты, моя грозная!!!
Костыль засмеялся еще громче, подскочил ко мне вплотную и резким движением выхватил у меня нож. Я вскрикнула, он вцепился в мои волосы и намотал их на руку.
– Вот и все, сука. Вот и все. Ты что здесь комедию устроила? Куда уходить собралась? Ты меня своим финансистом уже достала! Ты меня окончательно им достала! Думаешь, если у тебя лицо красивое, то все мужики будут у твоих ног? Всю жизнь на тебя западать будут?! Ошибаешься! Финансист, наверное, любит целовать твои щеки. Ему нравится твое красивое гладкое лицо? А ну отвечай! Нравится или нет?!
– Нравится! Нравится! Нравится! Ему все во мне нравится!!! И мои щеки, и мое лицо тоже!!!
Пьяный Костыль вновь рассмеялся и с силой полоснул по моей щеке ножом. Я громко закричала. Он выпустил мои волосы, и я почти без сознания упала на пол.
– А такой он будет тебя любить?! – пробормотал он и вышел из дома.
Не знаю, как я дожила до утра. Я прикладывала к щеке полотенце, но оно тут же промокало, страшная боль раздирала меня. Я наложила повязку, оставив открытыми только глаза, нос и рот. Ближе к утру я попробовала снять бинты, но это оказалось очень больно, и у меня опять засочилась кровь.
Костыль пришел сразу, как только проспался. Я сидела на полу в самой дальней комнате, положив голову на колени.
– Нин, ты как? – тихо спросил он и сел рядом.
Я не ответила, я просто подняла голову, посмотрела на него усталым взглядом и отвесила ему звонкую пощечину. Я думала, что после этой пощечины Костыль меня просто убьет, но он не тронул меня пальцем.
– Нин, ты как? Тебе больно? – вновь спросил он и взял меня за подбородок. – Но ведь ты сама меня довела. Сама. Этот финансист тебя почти сутки тискал. И как я должен был на это реагировать, нормально?! Я ж мужик, и у меня, между прочим, гордость есть. Ты ведь мне специально на нервы действовала. Могла бы сразу отшить. А ты довела до белого каления. Сама. Какого хрена он тебе упал?! Он уже свои функции выполнил. Больше он нам не нужен. Он тебя ко мне привез. Этого достаточно. Со всем остальным я сам разберусь.
– Я его люблю. Ну как ты не понимаешь, что я его люблю?!
– Да хорош ты мне по ушам ездить со своей любовью! Как любишь, так и разлюбишь. Сама посуди, что тебе может дать он, а что я! Зачем ему голову забивать всякой ерундой? Пусть спокойно себе работает. Он же математик, так пусть и считает дальше свои цифры. Ты его с правильного пути не сбивай. Короче, Нин, перебирайся в мой дом. Будем с тобой вместе жить, как муж и жена.
– Нет! – отрезала я.
– Ты так отказываешься, как будто у тебя есть выбор. У тебя нет денег. Ты преступница, которая не сегодня завтра должна оказаться за решеткой. У тебя будет шрам на лице, на тебя же ни один мужик не глянет и уж тем более не западет. Ты хоть понимаешь, что ты стала уродиной?! Понимаешь или нет? А я тебя любить буду. Я тебе новый документ сделаю. Из того дерьма, в которое ты попала, тебя вряд ли вытащишь. Я тебе новый документ заказал. С новой фамилией, с новым именем. По этому документу ты будешь моей женой. Тебя никто не тронет. А если захочешь, ребенка мне родишь. У меня все дети только внебрачные, а мне настоящего наследника хочется. Мне ведь лет-то уже немало.
Я убрала руку Костыля со своего подбородка и тихо сказала:
– Если я что-то и хочу, так это покинуть твой дом как можно быстрее.
– А куда ты пойдешь?
– Это не твое дело.
– Хочешь попасть в тюрьму? Ты хоть знаешь, что такое тюремная вонь и как ею дышать?! К тюрьме нужно быть готовым! Ты хоть знаешь, что такое тюремная камера?! Держись за меня крепче, чтобы никогда этого не узнать. Вместо двадцати пяти человек в камере восемьдесят, а то и все сто! Ты когда-нибудь спала на нарах?! А крохотное окошко с решеткой! Одно-единственное на всю камеру! Будешь лежать на нарах и вдыхать тюремную вонь! Многие закрываются мокрыми полотенцами, потому что боятся, как бы ночью от страшной жары и вони не остановилось сердце. Ты не сможешь вообще ни о чем думать, у тебя просто не будет мыслей, твой мозг будет словно в пелене. А тюремная похлебка?! – не мог остановиться Костыль. – Дай-то Бог тебе ее никогда не пробовать. А тебя это ждет. Ты слишком изнеженная, ты не сможешь там продержаться. Твое тело покроется язвами, их называют бутырской болезнью. Ты хоть понимаешь, что тебя ждет?! В общем, вставай, пошли ко мне в дом. Все будет хорошо. Вот увидишь. На днях привезу твой новый паспорт, и у тебя начнется новая жизнь. Я покажу тебя лучшим врачам, сделают операцию, будешь красивее. Намного красивее, чем раньше.
– Нет, – отчеканила я. – Нет.
– Что – нет?
– Я люблю Сергея. Я очень люблю Сергея.
– Тогда я его убью.
– Что?
– Я сейчас же прикажу своим людям его убить. Не будет Сергея, не будет и никакой любви.
– Нет!
Костыль взял телефонную трубку и, набрав какой-то номер, сухо сказал:
– Паша, я в домике для гостей. Срочно ко мне зайди.
Паша появился довольно быстро. Увидев меня, он присвистнул:
– Евгений Александрович, а чего это у нее все лицо в крови?
