— Даже ради любви.
— Надо же, а мне всегда казалось, что ради любви человек может свернуть горы.
— Может, но только не каждый. Все зависит от человека. Один может свернуть горы только в своих фантазиях, боясь воплотить их в реальность, а другой найдет в себе силы, чтобы коренным образом поменять свою жизнь.
Сделав несколько глотков кофе, я вновь встретилась взглядом со своим спутником и тихо спросила:
— Толя, а как лучше всего убить любовь?
— Завести себе новую.
— Как это? Любовь же не картошка.
— Чтобы убить в себе старое чувство, нужно испытать новое.
— А как же насчет того, что любовь должна быть одна и на всю жизнь? Разве в этой жизни нельзя полюбить дважды?
— Это всего лишь красивые слова. Нужно знать, что в этой жизни может быть все. Буквально все. Даже в самых строгих правилах всегда бывают исключения. И почему ты не согласна с тем, что новое чувство может быть намного сильнее старого?
— Но если с этим согласиться, то получается, что старое чувство никогда не было настоящей любовью, а было только ее иллюзией?
— Мы очень часто принимаем влюбленность за любовь и только спустя какое-то время обретаем настоящее чувство, в котором есть только двое и совсем нет места для лжи. Почему у тебя нет веры в то, что дальше будет намного лучше, чем было раньше? Почему ты вбила себе в голову то, что самое хорошее уже прошло, что впереди только воспоминания об этом хорошем? Почему?
— Не знаю. Я не могу принять ту мысль, что на влюбленность можно потратить долгие годы. Я не могу с этим смириться.
— Ты потратила долгие годы на влюбленность только потому, что не искала новых чувств, потому что была слепо предана своему идеалу и не пыталась создать что-то новое.
— Я пыталась, и чем больше я пыталась, тем больше и больше понимала всю бесполезность своих попыток. Наверно, любовь от влюбленности отличается тем, что если ты по-настоящему любишь, то больше уже никогда и никого не сможешь полюбить, а если ты все же полюбил, то прошлое чувство было просто влюбленностью.
Анатолий рассмеялся, наклонился в мою сторону и убрал упавшую на мое лицо прядь волос.
— Машенька, не загружай свою прелестную головку гнетущими мыслями. Все разрешится само собой. Нам обоим нужно свыкнуться с мыслью, что нас не любили. Нас только использовали, но никогда не любили… Никогда. Говорят же, что лучше, чтобы любили тебя, чем любить самому. Мудрый француз Ларошфуко говорил, что из двух любящих один любит, а другой позволяет себя любить. Нам только позволяли… Только позволяли, и все… Ты едешь отдыхать и помни предписание своего психолога. Тебе необходимо завести курортный роман. Пусть не встретить любовь, а только курортный роман… Посмотри на меня. Я стараюсь прогнать из своего сердца все мысли и приготовить свою уставшую голову для достойного отдыха.
— Тебе проще, ты мужчина.
— И что? Ты хочешь сказать, что мужчины не умеют любить?
— Умеют, только любовь их полна эгоизма и жестокости. Они любят не женщину, они любят свою любовь.
— А мне кажется, что самая жестокая любовь исходит от женщин. Они слишком коварны и слишком эгоистичны. Они привыкли только брать все нахрапом, ничего не давая взамен. И ты знаешь, их любовь не только жестокая… Я даже не знаю, каким словом это можно назвать. Их любовь хамская. Они никогда не любят. Они вот именно что позволяют себя любить. Да и то до поры до времени… Пока не поймут, что взяли от мужчины все, что им нужно.
— Но ведь это не так! — в сердцах воскликнула я. — Тебе просто не повезло! Если тебе не повезло с одной женщиной, то это не значит, что ты имеешь право так говорить обо всем женском поле!
— Тебе тоже не повезло! Если тебе не повезло с одним мужчиной, то это не значит, что ты имеешь право обвинять во всех смертных грехах весь мужской пол!
Мы переглянулись, одновременно рассмеялись и направились на регистрацию.
В самолете мы зашли в салон первого класса и расположились как можно удобнее. Анатолий взял мою руку в свою и положил ее к себе на колени. Я закрыла глаза и рассмеялась в душе. Кто бы мог подумать, как быстро может поменяться наша жизнь… Как быстро. В детстве и юности я и мечтать не могла о том, чтобы летать первым классом, а сейчас… Сейчас я чувствовала себя важной персоной, чинно восседала в большом кресле и смотрела на приветливо улыбающихся мне стюардесс. Я подумала о своей матери, которую я просто ошарашила сегодня своим звонком и откровенным враньем насчет того, что мне якобы дали бесплатную путевку на целый месяц на море за добросовестный многолетний труд на моей фирме… Что путевка горящая, что ее хотела купить одна сотрудница, но внезапно заболела, что на сборы у меня оставались считанные минуты… Я вспомнила перепуганную Ладку, ее потерянный взгляд, когда она провожала меня до машины, которая должна была отвезти меня в аэропорт, чтобы оттуда я улетела в чужую страну с совершенно чужим человеком… Я вспомнила последний звонок Вадиму из кабинета Ирины и его раздраженные слова, что, мол, я исповедуюсь о наших с ним отношениях совершенно посторонней женщине, которая называет себя врачом, лекарем человеческих душ, хотя не имеет на это ни малейшего права.
Но как только самолет взмыл над посадочной полосой, я отогнала прочь подобные мысли и подумала о том, что все это уже далеко… Господи, как же все это уже далеко…
ГЛАВА 4
Когда загорелась табличка «Пристегните ремни» и самолет пошел на посадку, я пробежалась пальцами по своим волосам, выкрашенным в модный оттенок цвета «гранат», длиною чуть ниже плеч, и шумно выдохнула при этом воздух, испытав вполне объяснимое возбуждение. Прильнув к иллюминатору, я ощутила какой-то внутренний страх, который не был связан с посадкой, а был связан с теми предстоящими событиями, что ожидали меня в этом месяце. Я и не сомневалась в том, что эти события будут безумными, точно так же, как и вся моя поездка с незнакомым человеком в далекую и незнакомую страну, про которую я очень много слышала, но никогда не была в ней ранее.
В аэропорту нас встретил араб, неплохо говорящий по-русски. Он тут же посадил нас в свою машину и повез на ту самую таинственную виллу. Подъехав к ней, я широко раскрыла глаза и захлопала своими длиннющими ресницами. Вилла превзошла все мои ожидания. Она поразила своим размахом и великолепием. Мне было даже страшно подумать о том, в какую копеечку влетело Анатолию это удовольствие. Зайдя в дом, Анатолий выпустил мою руку и окинул наши апартаменты довольным взглядом.
— Впечатляет. Совсем как на видео. Помнишь, я говорил, что в турфирме мне показывали видеоролик? Если я не ошибаюсь, то тут целых пятнадцать комнат.
— Сколько? — не поверила я своим ушам.
— Пятнадцать комнат, — как ни в чем не бывало повторил Анатолий.
— А зачем нам так много? — окончательно растерялась я. — Здесь же можно столько народа разместить. Прямо настоящий гостиничный комплекс.
— Народ пусть размещается в отелях, а пятнадцать комнат нам нужно для того, чтобы чувствовать себя людьми.
— Да, конечно. — Я сделала вид, что согласилась, но на самом деле испытала настоящий шок.
Я растерянно кивнула головой и прошла в просторную гостиную с мраморным полом, многочисленными картинами на стенах, красивым баром и оригинальной восточной мебелью. Оглядев роскошный интерьер, я посмотрела на двух девушек славянской внешности, которые вышли нам навстречу.
— Это две русские девушки, — объяснил нам наш гид. — Лена и Катя. Они работают здесь горничными по контракту. Обе следят за порядком на вилле и поддерживают чистоту. К ним вы можете обратиться с любым вопросом, и они с радостью исполнят все ваши просьбы. Они прекрасно танцуют восточные танцы. Они раньше работали аниматорами в одном из самых престижных отелей. Поэтому они могут не только следить за порядком на вилле, но и не давать вам скучать и развлекать своей анимацией. В доме имеются
