— Я говорю, что строение черепа у него очень странное.
— И когда ты успела разглядеть его череп?
— А что его разглядывать-то? Таких черепов единицы. Очень странная черепная коробка, как у инопланетянина.
— Почему?
— Она вытянутая какая-то…
— Маша, может, ты права и череп у него действительно марсианский, но когда мы пошли смотреть обещанный труп, то спасатель спал себе сном праведника в своем домике. Нам пришлось его изрядно потормошить, чтобы он проснулся. Я не знаю, что с тобой происходит… То ковбои, то спасатель- инопланетянин. Может, ты в детстве ужастиков насмотрелась?
— Я терпеть не могу ужастиков.
— Не похоже. У тебя слишком богатая фантазия и больное воображение.
Беспомощно разведя руками, я села на краешек кровати и склонила голову.
— Тогда какое может быть объяснение тому, что вчера произошло?
Толя взял меня за руку и осторожно произнес:
— Врач сказал, что это последствия стресса.
— Какой врач?
— Тот, который к тебе приезжал.
— Египетский?
— Да, араб. Русских врачей тут, к сожалению, нет.
— Да что он может знать, египетский врач? Какая у них может быть медицина?
— Не скажи, тут есть неплохие специалисты.
— Да откуда им взяться?
— И все же. Я говорю, что это последствия стресса. Ты была слишком напряжена, а затем, когда организм расслабился, у тебя появились видения. Так бывает, и нередко. Видимо, ты слишком себя накручивала, слишком много думала, слишком много переживала. Ты понимаешь, что это видения?
— Видения?
— Вот именно.
— Видения бывают только у душевнобольных людей, — покачала я головой.
— Видения бывают и у здоровых.
— А может быть, меня кто-то разыграл? — Я понимала всю нелепость своего вопроса, но не могла его не задать.
— Кто?
— Ну не знаю.
— Вообще-то ты знаешь, что этим тут заниматься некому. Я думаю, тебе не нужно ничего объяснять, ты и сама понимаешь, что это глупость.
Толя повернул мою голову к себе и одарил меня дружелюбным и даже каким-то теплым взглядом.
— Маша, это были всего лишь видения, и ты должна с этим смириться. Ты должна это понять, и тогда ты будешь чувствовать себя немного лучше. В этом нет ничего постыдного. Я теперь понимаю, почему ты ходила к психологу. Тебе и в самом деле нужна его помощь. Это козел тебя довел.
— Какой козел?
— Тот, на которого ты потратила двенадцать лет жизни. На кого ты угробила свою молодость.
— А он-то здесь при чем?
— При том, что все, что с тобой происходит, происходит только из-за него. Он тебе психику нарушил. Попадись он мне, я бы его собственными руками задушил. Сотворил такое с прекрасной девушкой. Козел недоделанный!
Внезапно Толя тяжело задышал, затушил сигарету и притянул меня к себе.
— Со временем ты выздоровеешь. Если потребуется, то в Москве я поведу тебя к самым лучшим врачам. Ты можешь во всем положиться на меня. Теперь в этой жизни тебе ничего не страшно, потому что у тебя есть я. Я буду тебе помогать. Я обещаю, что я буду тебе помогать. Я решил это для себя еще вчера, когда ты лежала такая беззащитная, бледная, сине-желтая, почти не дышала, без сознания, а врач делал тебе укол. Мне захотелось быть с тобой рядом. Мне захотелось, чтобы ты была здорова и всегда была счастлива. Может быть, ты сейчас не испытываешь ко мне особых чувств, но я уверен, что они обязательно придут, и я положу к твоим ногам целый мир. Вернее нет, я не положу к твоим ногам целый мир — я брошу его к твоим ногам! Я многое могу для тебя сделать. Вот увидишь, многое! Я буду стараться, и ты избавишься от своих видений.
От услышанного на мои глаза навернулись слезы. Мне показалось, что если этот мужчина будет со мной рядом, то его чувства станут для меня безопасным островком в бурном потоке нашей жизни. Иметь рядом с собой такого мужчину — все равно что укрыться от жизненных бурь за каменной стеной. И пусть ему никогда не добраться до моей души, потому что никогда нельзя открывать мужчине свою душу, это может иметь самые плачевные последствия. Мужчине должно быть достаточно тела, потому что мужчина может лишь обладать, но никогда не сможет владеть. Конечно, со временем даже самая безудержная страсть к телу может утихнуть, и тогда можно отдать мужчине какую-то часть своей души, но ни в коем случае нельзя отдавать ему всю душу. Ему можно отдать то, что зовется любовью, а любовь — это и есть часть нашей души, и притом самая лучшая ее часть. Так вот, пусть я никогда не смогу открыть ему свою душу, но я смогу подарить ему ее часть. Пусть…
— Толя, ты говоришь правду?
— Да.
— Ты всегда будешь рядом?
— Я постараюсь, чтобы это произошло. Я постараюсь.
Анатолий поцеловал меня в щеку, затем в лоб и погладил мои волосы. Как только Толя поднял руку и погладил меня по спине, я позабыла про все, что произошло со мной вчера ночью, и думала только о том, что он сказал мне сегодня. Если я правильно поняла, то Анатолий предложил мне длительные отношения, а ведь я правильно поняла. Когда он стал покрывать меня поцелуями, я закрыла глаза, полностью подчинилась его власти и легла на кровать.
— Маша, может, тебе еще нельзя? Может, ты еще слишком слаба?
— Мне можно. Мне все можно., — Я притянула мужчину к себе и слегка вскрикнула от наслаждения.
— Быть может, ты слаба? Быть может, ты плохо себя чувствуешь?
— Я прекрасно себя чувствую, и во мне столько силы… Ты даже не представляешь, сколько во мне силы!
— Покажи! — Мужчина поднял голову и рассмеялся.
— Показываю! Смотри внимательно и запоминай!
Я накинулась на Толю, словно голодная волчица, и принялась покрывать его тело страстными поцелуями…
…Мы обедали прямо на берегу моря, и этот обед превзошел все мои ожидания. Удивительной красоты шатер, обеденный стол с множеством самых изысканных блюд и… мужчина, который с каждой минутой становился мне все ближе и все понятнее. К моему удивлению, спасателя на пляже не было. Скорее всего, Анатолий опасался за мое состояние и велел сидеть ему в домике, чтобы не пугать и не раздражать меня своим присутствием.
Мне казалось, что я попала в настоящую сказку, где добрый принц спас меня от злодея и увез в далекую заморскую страну, чтобы там мы жили с ним счастливо и умерли в одни день. Я не хотела думать о том, что было вчера, и больше не могла никому доказывать свою правоту, потому что чем больше бы я ее доказывала, тем все больше убеждались бы все вокруг в том, что у меня крыша поехала. Это останется со мной, и в это все равно никто не поверит. А я… Я не могу найти этому объяснения. По крайней мере сейчас, а потом… Потом мне предстоит над этим подумать. Я поняла, что эта вилла не так уж проста, как кажется на первый взгляд, и хранит в себе какую то тайну. На ней все далеко не так безопасно, как может показаться… А это значит, что я должна быть осторожна. Я обязательно должна быть осторожна, и по возможности я должна буду вселять эту осторожность в других…
