— Обыкновенная.
Посмотрев на часы, Толя встал у двери и мотнул головой в сторону выхода.
— Пойдем посмотрим на всякий случай домик спасателя.
Когда мы подошли к пляжу и я увидела валявшееся на песке полотенце, я тут же подняла его и сбивчиво заговорила:
— Вот это полотенце я видела на берегу, когда пошла к морю. Я подумала, что это Кира решила искупаться, ведь она и представления не имеет о том, что же такое ночное Красное море. Я перепугалась, что она утонула, что ее укусили какие-нибудь ядовитые ежи или съели ужасные рыбы… Я бегала по берегу, махала полотенцем и звала ее. А затем я увидела в сторожке спасателя свет, кстати, он там горит и сейчас. Я бросилась к нему в надежде накричать на него за то, что он плохо отрабатывает свой хлеб. Когда я открыла дверь его домика, то увидела, что он мертв.
— Это полотенце Киры. — Лена взяла из моих рук полотенце и внимательно его рассмотрела. — Это полотенце Киры, — повторила она уверенным голосом и отдала его мне.
— Откуда ты это знаешь? — спросил у нее Анатолий.
— Я сама ей его выдала, как только она приехала и прошла в спальню, чтобы распаковать свои вещи. Вот, видите, птицы нарисованы странные какие-то? Мы с ней тогда еще посмеялись, что такие птицы науке неизвестны, и она назвала их волшебными. Второго такого полотенца в доме нет. Это я гарантирую. Я знаю все белье как свои пять пальцев. Я его сама покупала.
— Даже если и так, это еще ни о чем не говорит, — пробурчал Анатолий себе под нос и открыл дверь сторожки.
Признаться честно, я не рассчитывала на то, что увижу спасателя мертвым, ведь в прошлый раз он чудесным образом воскрес. К моему величайшему удивлению, спасатель был мертв. Когда Толя открыл дверь сторожки, то тут же отпрянул, а Лена издала пронзительный крик. Лишь я одна никак не отреагировала на кошмарное зрелище: слишком много страха за последнее время я испытала. Слишком много… Наверно, у меня уже просто не было сил бояться — ведь для того, чтобы бояться, тоже нужны силы.
— Бог мой, — прохрипел Анатолий и зашел в домик. — Кто его так?
— Кира, — заявила я, встав сзади. — Это Кира. — В глубине души у меня появилась хоть какая-то надежда на то, что мне поверят: ведь спасатель не ожил, а лежал именно в том положении, в каком я видела его ранее.
— Сайда убили! — Лена схватилась за голову и затряслась, как в лихорадке. — А ведь неплохой был парень, отзывчивый. У него жена в Каире. Ребенок маленький. Они как-то к нам в гости приезжали…
— У Киры тоже муж и ребенок, — с необъяснимой скорбью сказал Толя и, достав платок, вытер свое потное лицо.
— Я Киру совсем мало знала. Вернее совсем не знала, — тихонько всхлипнула Лена. — А с Саидом мы не один пуд соли вместе съели и не один год в этом доме проработали. Очень веселый, приятный араб, а главное, хороший друг.
Толя склонился над Саидом и хотел было вытащить нож, но затем передумал и не стал этого делать.
— Пусть этим полиция занимается. От того, что я вытащу нож, ему легче не станет. Он уже мертв. А нож какой интересный! Ручная работа. Рукоятка больно красивая, резная. Скорее это даже не нож, а кинжал. Я такого никогда и не видел. Красота. Этот нож нужно как раритет держать, а не человека им убивать. Сразу видно, что это какая-то антикварная вещь. — В этот момент Толя обернулся назад и посмотрел на меня такими суровыми глазами, что мне стало просто не по себе. — Маша, твоя работа?
— Что?
— Я говорю, Сайда ты прикончила? Тоже очередные видения?
Я стояла ни жива, ни мертва и не могла произнести даже и слова.
— Сначала к тебе пришло видение, что он лежит мертвый на берегу моря на твоем полотенце, а затем ты решила воплотить это видение в жизнь. Маш, скажи честно, это ты сделала? Ты хоть понимаешь своей головой, что ты убила араба на территории арабского государства? Ты хоть понимаешь, что тебе за это будет? Ты хоть отдаешь себе отчет в том, что произошло?
— Маша, это правда вы? — слегка взвизгнула Лена. — За что вы его так? Сайд очень хороший парень. У него семья в Каире. У него же шесть братьев, которые работают в Каире за сущие гроши. Он же был единственным кормильцем в семье. У него старенькие родители, а еще у него жена вторым беременна. Кто ж их теперь всех кормить будет? Кто? Я же после того, как вы на него накинулись, объясняла вам, что он не будет заявлять в полицию. Мы же договорились с вами, что все уладит ваш муж. Мы же обо всем с вами договорились. Разве можно ни в чем не повинного человека убивать? За что вы его убили? За то, что к вам приходят непонятные видения?! За то, что у вас разрушена психика?! Ох, горе… Ох, горе, горе… Ох, горе…— Лена всхлипывала и говорила сквозь слезы. — Разве можно таких туристов отправлять на отдых? Разве можно? Я тысячу раз говорила, что уж если отправляют туриста на отдых, то пусть хотя бы поинтересуются, есть ли у него справка из психдиспансера. Раньше, говорят, без нее за границу не пускали. Чем они там в турфирмах думают? Отправляют кого ни попадя… Ни за что убить человека… Вообще ни за что… Ох, горе, горе… Ох, горе, горе…
У меня страшно тряслись колени, а в горле стоял комок. Неимоверными усилиями скрывая дрожь в голосе, я сжала кулаки и что было сил закричала:
— Заткнись, дура! Заткнись! Я не убивала! Я не убивала!!!
Лена тут же заткнулась и нервно захлопала глазами.
— Я не убивала, — уже спокойнее повторила я, стараясь придать своему голосу хоть немного уверенности. — Я вообще таким ножом пользоваться не умею. Если бы уж мне и надо было убить этого араба, то я бы его из пистолета пристрелила. Я бы никогда в жизни не смогла мужика ножом в грудь убить. Для этого сила нужна и сноровка. Я вообще бы никогда убить не смогла, с Кирой у меня просто не было другого выхода. А что касается этого араба… Да, я не испытывала к нему особой симпатии, и у меня было желание задушить его прямо на берегу моря, но я не хотела его убивать. Мне это ни к чему.
— Тогда кто его убил? — все тем же ледяным голосом спросил Толя.
— Кира.
— А откуда у Киры может быть такой нож?
— А откуда он может быть у меня? Ты лучше спроси, откуда у Киры может быть одежда ковбоя? Где-то же она ее взяла. Где?!
— Твои видения начались намного раньше, чем на виллу приехала Кира, — в который уж раз повторил Толя, теряя терпение.
— Значит, ковбоев двое.
— А может, трое или четверо?
— Думаю, что их двое.
— Знаешь, если сначала я думал, что от трупа Киры мы можем избавиться, то теперь я так не думаю. Хотя мертвой ее видели только трое, значит…
— О том, что Кира мертва, знают четверо, — резко перебила я Анатолия.
— И кто четвертый?
— Тот, кто ее переодел и спрятал карнавальный костюм ковбоя. Там еще сапоги должны быть со шпорами и на огромных каблучищах. Именно из-за этих каблуков ковбой казался таким высоким.
— И кто же ее переодел?
— Не знаю. Я была без сознания. Может, вы кого видели?
— Я никого не видела, — быстро проговорил Лена и с ужасом посмотрела на мертвого араба.
— А кто убил спасателя? — уже в который раз задавал один и тот же вопрос Анатолий.
— Я уже говорила, что Кира, — произнесла я каким-то странным и далеким голосом. Затем опустила руки по швам и закричала:— Ну что ты так на меня смотришь? Что?! Я не убивала этого араба, и у меня никогда не было такого ножа! Почему мне никто не верит?! Ну почему?! Я не психопатка! Я нормальная! Неужели ты это не понял, когда мы познакомились с тобой в баре?! Ты же видел, что я была без отклонений, что ж ты меня теперь за дуру выставляешь?! Это не я сумасшедшая, а твоя Кира! Это не у меня видения, а у нее! Понимаешь, у нее?! Это не я убийца, а она! Ты должен был защитить меня от этой
