— Все равно, все это очень подозрительно. Мы будем отдыхать, как отдыхали, и делать вид, что ничего не случилось.
— Я не могу!
— Почему???
— Потому, что я не могу это сделать, ни по моральным соображениям, ни по физическим.
— Я и спрашиваю тебя, почему?
— Потому, что оставаться на вилле опасно. Я понимаю, что ты мне совсем не веришь, но больше не хочу выглядеть душевнобольной. Я просто устала. На вилле находится человек, переодевший Киру, который следил за каждым нашим шагом и каждым движением, и, если он ее переодел, значит, ему это было нужно. Значит, он просто подставил меня. А еще… Еще тут бродит настоящий ковбой. И вообще, я больше так не могу! Я хочу домой! Бог мой, я и подумать не могла о том, что мне предложат пожить на роскошной вилле у Красного моря целый месяц, а я побуду на ней всего несколько дней и так страшно захочу домой, что меня уже никто и ничто не может остановить.
— Ты будешь на вилле столько, сколько нам положено, а это ни много ни мало, целый месяц.
— Но я не хочу!
— Чтобы не вызвать никаких подозрений, ты пробудешь на вилле положенный срок. — От голоса Анатолия повеяло таким холодом, что я больше не могла произнести ни слова. — И не нужно говорить, что ты чего-то не хочешь. Я не хочу это слышать. Я тоже не хотел тебе помогать избавляться от трупов и от лишних свидетелей, но тем не менее я это сделал.
Сказав эти слова, Анатолий медленно и даже как-то осторожно двинулся в мою сторону, и тут мне стало по-настоящему страшно.
— Не смей ко мне подходить! — громко крикнула я и затряслась как в лихорадке.
— Дура! Я же твой друг! Я же тебе помогаю!
Почувствовав еще более грозную опасность, я наклонилась, чтобы броситься в воду, но не успела. В два прыжка Анатолий оказался рядом со мной, и я ощутила силу его рук. Его хватка была слишком мощной и слишком жесткой. Я попыталась вырваться, но из этого ничего не получилось, — мой взгляд упал прямо на коробку, где лежала четвертая гиря, меня затрясло как в лихорадке. Я закрыла глаза, и стала гадать: когда же раздастся выстрел и куда именно он попадет, в грудь или в спину?
— Стой и не двигайся, дура!
Анатолий грубо и очень больно вывернул мне руку.
— Мне больно, — простонала я с глазами, полными слез.
— Тогда стой и не рыпайся, а то будет еще больнее. Ты точно на всю голову больная. Послушай, подруга, тебя случайно в детстве ниоткуда не роняли?! Я для нее старался, а она мне такие фортели в благодарность выкидывает! Ты куда собралась? В море? Ну, скажи, ты собралась в море?!
— В море.
— Зачем?
— От тебя хочу убежать…
— Зачем?
— Затем, что боюсь, что ты меня застрелишь.
— Послушай, ну почему ты такая дура?! Если бы мне было нужно тебя застрелить, я бы уже давно это сделал. Какого черта бы я тогда с тобой канителился?!
Меня по-прежнему трясло как в лихорадке, и я по-прежнему пыталась вырваться и броситься в воду. От того, что Анатолию не удавалось со мной справиться, он прижал меня еще крепче и ударил изо всей силы своей мощной рукой.
— Успокойся! Я тебе говорю, успокойся ты наконец! Хорош рыпаться, а то я сейчас точно тебя пристрелю! Задолбала!
Видимо, последние слова подействовали на меня должным образом, и я тут же замерла как вкопанная.
— Вот так. Молодец! Совсем другое дело. Так и стой.
И все же, как только Анатолий ослабил хватку, я тут же опять подалась вперед, но он резко отбросил меня назад.
— Ты что делаешь-то, дура?! Ты что, совсем по фазе сдвинулась?
В эту минуту я окончательно сдалась и зарыдала взахлеб:
— Не убивай меня, пожалуйста! Не убивай! Я хочу домой! Я очень хочу домой! Я ничего не видела, ничего не слышала и никому ничего не скажу, только отправь меня, пожалуйста, в Москву. Только отправь!!!
Поняв, что со мной невозможно сладить, Анатолий довольно сильно меня ударил — в надежде, что я моментально успокоюсь. Но я не успокаивалась. Я никак не успокаивалась. Тогда он ударил меня еще раз и бил до тех пор, пока я не перестала сопротивляться, не села на свое прежнее место, тихо поскуливая от боли. Я отбросила все попытки бежать и чувствовала только страх, испуг, шок и боль. Я вдруг подумала о том, что если Анатолий меня до сих пор не убил, то он и не собирается это делать. Когда я села без единого движения, словно прилежная и послушная ученица, Толя протянул мне остатки виски, предварительно сделав несколько глотков из горла сам, и устало сказал:
— Ну все, успокоилась? Давно пора. Никогда не думал, что привести тебя в чувство можно только кулаками. Теперь я включаю мотор, и мы плывем к берегу. Только смотри мне, без глупостей. Когда приплывем, делай вид, что все прекрасно и замечательно. И не забывай, что ты тоже убийца. Если я убил Лену, только чтобы она не навредила тебе, то ты убила Киру вообще непонятно зачем. А если кто-нибудь спросит про твои синяки, скажи, что немного со мной поругалась и мне пришлось тебя воспитывать.
Я поднесла бутылку виски ко рту и попробовала унять дрожь. Когда бутылка опустела, я кинула ее в воду, дождалась того момента, когда Анатолий завел мотор, закрыла лицо руками и тихонько заплакала.
— Посмотри на меня! — приказным тоном крикнул Анатолий.
Я сидела без движений и тихонько всхлипывала.
— Я сказал тебе, чтобы ты на меня посмотрела! Ты меня слышишь?!
— Что?
— Я говорю, что хочу, чтобы ты на меня посмотрела! С огромным нежеланием я все же убрала руки от лица и посмотрела на Анатолия. Я таращилась на него до смерти испуганным взглядом, кусала губы, чтобы они перестали трястись, и думала о том, что он сказал мне это, потому что он не хочет стрелять мне в спину. Он хочет выстрелить мне в лицо. Но вопреки моим опасениям, Толя наклонился к ящику, достал оттуда пресловутую четвертую гирю и выкинул ее в воду. Затем он вытащил пистолет и кинул его следом за гирей.
— Теперь ты видишь, что я не хочу тебя убивать?! Теперь ты видишь, что я твой друг, а не враг?! Ты это видишь?! Я выкинул этот пистолет ровно по двум причинам: во-первых, потому что я совершенно не собирался тебя убивать, а во-вторых, потому что из этого пистолета убиты Кира и Лена. На нем висит два преступления, а значит, от него лучше всего избавиться.
Я не сводила с Анатолия глаз и чувствовала, как сквозь холод и ужас пробегает какая-то еле уловимая нить тепла и мне и в самом деле становится легче. Я даже не помню, как мы доплыли до берега. За все время пути я не произнесла ни единого слова. Когда Анатолий мне помог сойти с катера, я испуганно посмотрела на виллу, полную призраков, и слегка попятилась назад.
— Мне что-то не хочется в дом…
— Пошли, тебе нужно хорошенько выспаться.
— Я хочу домой. Я хочу в Москву.
— Выспишься, и все будет нормально. В Москву нам пока нельзя.
— Как я могу выспаться после того, что произошло? С чего ты взял, что я вообще засну?
— Ты заснешь как убитая. Иди в спальню, а я зайду к ребятам из службы безопасности.
— Зачем? — В моих глазах по-прежнему был испуг.
— Затем, чтобы немного с ними посидеть, засветиться.
— Как засветиться?
— Ты не знаешь, что такое засветиться?
