встанет, я ведь могу и в ухо заехать, и это несмотря на то, что короткие юбки она у меня не носит и моим друзьям не улыбается. Да она у меня вообще никогда не улыбается. У нее по жизни деревянное лицо. А если честно, то Тонька у меня хорошая баба. Безропотная, покладистая. Куда поставишь, там и стоит.
– А дети у тебя есть?
– Трое настрогал, и все девки.
– И они видели, как ты бил их мать?
– Конечно, видели. Только я же ее не избивал до смерти, ребра не ломал. Я ее просто воспитывал. А девки должны знать, что, если они не будут выполнять то, что им говорят, то же самое может произойти и с ними. Поэтому дети у меня шелковые.
– И как с тобой жена-то живет? – покачала я головой. – А ты, оказывается, деспот.
– А мужик и должен быть деспотом, чтобы баба знала свое место и не задирала нос. Ты думаешь, Тоньке плохо живется? Она живет на всем готовом. Ей о деньгах думать не надо. Я ведь сразу на ней женился, как только она школу закончила. Взял чистую, благородную, скромную девочку и сделал ее под себя. Можно сказать, что она в этой жизни ничего не видела и никого, кроме меня, не знает. Единственное, что от нее требуется, так это домашний очаг беречь и белье за постояльцами стирать и гладить. Программу минимум она мне выполнила.
– А какая у тебя программа минимум? – не могла не поинтересоваться я.
– Она мне трех девок родила.
– А программа максимум тогда какая?
– Сына должна родить. Тогда я к ней никакие требования предъявлять не буду.
– За что ж ты ее бьешь тогда? Она ведь у тебя вся такая положительная.
– В целях воспитания иногда приходится принимать профилактические меры.
– Как ты, такой здоровый мужик, можешь поднять руку на женщину? – попыталась я пристыдить Петра.
– Свободно, – спокойно ответил он. – Моя женщина, что хочу, то с ней и делаю. Моя семья – мои порядки.
– Я бы не смогла с таким, как ты, жить.
– А я бы на такой никогда не женился. Я искал скромную, тихую, преданную, чтобы она мужиков, кроме меня, не знала. Ведь Тонька мне даже нецелованной досталась.
– Вот ты мне все про порядок в семье говоришь, про подчинение, но еще ни разу про любовь не сказал. В твоей семье такое понятие, как любовь, присутствует?
– Тонька любит меня.
– Это после того, как ты ее ударишь? Просто она других мужиков не знала, вот и терпит тебя. Думает, что так все живут. Ей нужно хоть разочек другого попробовать, тогда у нее сразу к тебе отношение поменяется.
– Хватит меня стыдить. Если бы Тонька даже просто на кого-нибудь посмотрела, я бы ей быстро шею переломил. Я выбрал такую, которая не только ничего не захочет попробовать, но даже ни на кого не посмотрит.
– Бедная женщина, – только и смогла сказать я.
– Что это она бедная? Я ей денег даю. Она обута, одета, сыта. Ей всего хватает. Тоже мне нашла бедную. У меня семья ни в чем не нуждается, я нормальный кормилец и поилец.
– Я в этом и не сомневаюсь, я совсем другое имела в виду. Просто жаль, что она не знает, что такое быть счастливой.
Пётр нахмурил брови, показывая, что ему не нравится этот разговор.
– Все говорят про это счастье, а на самом деле не знают, что это такое. Можно подумать, что такие, как ты, счастливые. Прыгаете от одного мужика к другому и смотрите, где получше.
– А так и должно быть, – расплылась я в улыбке. – Методом проб и ошибок нужно искать достойный вариант. Мы не по мужикам прыгаем – мы любовь ищем, а когда ее находим, то прыгать нам больше незачем.
– Поэтому у вас и браки такие некрепкие. У вас чуть что не так – сразу развод. А Тонька моя никогда в жизни по мужикам не прыгала и даже с ними не целовалась. Она шарахалась от них, как от огня. Наверно, именно потому мы с ней так долго живем, что она до меня никого не искала, а выйдя замуж – тем более. Она мой кулак хорошо знает.
– Уж лучше всю жизнь по мужикам прыгать, чем с тобой жить, – сделала заключение я и перевела разговор на другую тему: – Ну что, я все поняла, сегодня вечером приступаю к работе. Первый блин может быть комом, но я буду учиться, ты же знаешь.
– Что значит «первый блин комом»? Никаких проколов быть не должно.
– Буду стараться.
– Мужиков ты крутить умеешь. Я в этом сегодня на собственном опыте убедился. Так что, думаю, все пойдет как по маслу. Если ты видишь, что клиент начинает хотеть от тебя чего-то большего, чем просто общение, и хамски намекает тебе на продолжение вечера, то смело говори, что общаться с тобой он может только здесь, в кафе. И смотри, к кому подсаживаться. К сильно пьяным лучше не садиться. Они по-любому будут распускать руки. Садись к подвыпившим, их проще раскручивать. Если видишь, что подсела не к тому, к кому нужно, и клиент готов с тобой просто общаться, но не готов делать приличный заказ, смело вставай с места и иди охотиться за другой столик. Вроде бы я все доступно объяснил.
– Доступнее некуда. Если честно, то я сомневаюсь, что мужик посмотрит на подсевшую к нему девушку не как на проститутку, но поживем – увидим.
