теряли сознание?! Ты что, такой борзой, в натуре?! Ты давай свой язык укороти, а то мне самому придется это сделать! Ты меня понял?!
Но упертый турок ничего не ответил и по-прежнему шел дальше.
– Слышишь, командир, ты меня понял или нет?! – окончательно растерялся Роман. – Ты ведь экскурсии проводить должен, а не видеть то, что тебе видеть совсем не нужно! Тебе какая разница?!
Турок по-прежнему не реагировал и шел в направлении лодки.
– Командир, стой, я сказал! Стой!
К нашему обоюдному удивлению, турок и в самом деле остановился и окинул нас крайне презрительным взглядом.
– Никто не терять сознание. Вы секс. Вы плохо поступать. Очень плохо. Это нехорошо. Муж очень переживать. Он беспокоиться, а его жена секс. Нехорошо.
Закончив свою тираду, турок повернулся в сторону берега и как ни в чем не бывало пошел к лодке. Я посмотрела на Романа беспомощным взглядом и голосом, полным отчаяния, произнесла:
– Ромка, он нас сдаст. Он сумасшедший. Я что-то не пойму, ему какое дело. Может, ему денег дать?
– Денег? – В глазах Романа появилась маленькая, но все же надежда. – Ты так считаешь?
– Конечно. Надо дать ему денег за молчание. Другого выхода нет.
– Эй, командир, стой! – Роман бросился следом за турком. – Ну, постой минуту! Куда ты так быстро идешь?! За тобой не угонишься. Мы с тобой полностью согласны. Все, что мы здесь делали, – это ужасно. Мы больше так не будем. Мы тебе обещаем. Только, командир, не нужно сейчас доплывать до парома и кричать во все горло, чем мы здесь занимались. Если ты думаешь, что это кому-нибудь будет интересно, то ты глубоко ошибаешься. Это никому интересно не будет. Просто у нас есть близкие люди, которым ты можешь причинить боль, а мы очень сильно дорожим их спокойствием и не можем этого допустить. А чтоб тебе не обидно было и чтоб тебе говорить не хотелось, мы тебе денег дадим. Давай я дам тебе немного баксов, и ты все забудешь. Мы оба будем знать о том, что ты ничего не видел и ничего не слышал. Командир, возьми денег!
В этот момент Роман резко остановился и полез в карман шорт для того, чтобы достать свой бумажник.
– Командир, держи! Держи деньги, я тебе говорю!
Но турок даже не думал останавливаться. Он еще больше ускорил шаг и бросил через плечо:
– Я думал, они туалет, а они секс. Нехорошо. Плохо. Муж волноваться, переживать, а они секс. Муж – хороший человек.
– Командир, да стой, я тебе сказал! Денег возьми, чтобы тебе спокойно было, раз уж ты такой правильный! На тебе денег! Стоять! Придурок, я сказал, стоять!
Но, вместо того чтобы остановиться, турок еще больше ускорил шаг и почти побежал. Он был себе на уме и бормотал что-то под нос. Я обхватила голову руками, ссутулилась, представила, что сейчас может произойти на пароме, и прокричала:
– Рома! Да останови же ты этого идиота! Он сейчас в лодку сядет! Ну сделай же ты что-нибудь!
Мои слова заметно подстегнули Романа. Он сунул бумажник обратно в карман и, не придумав ничего лучшего, поднял с земли увесистый камень. Со словами: «Стой, я сказал!» – что было сил запустил камень в турка. Роман не промахнулся, а турок не успел добежать до лодки. У него как-то странно подкосились ноги, и он совершенно бесшумно упал в нескольких шагах от берега, на котором стояли две одинаковые резиновые лодки.
– Ром, он упал. – Я посмотрела на своего любимого крайне растерянным взглядом.
– Но ты же сама сказала, что я должен что-то делать… Наверное, я просто сбил его с ног. Давай приведем его в чувство и сунем ему побольше денег в целях компенсации за моральный ущерб.
– Давай. Я еще таких упертых турков никогда в жизни не видала.
Добежав до лежащего на траве турка, Роман сел на корточки и попробовал привести его в чувство.
– Эй, дружище, вставай. Не дури. Ты у нас прямо шутник какой-то. И откуда ты взялся на нашу голову? На кой тебе на пароме не сиделось? Мы бы и сами приплыли. Подумаешь, задержались немного. С кем не бывает…
Неожиданно Роман резко замолчал, поднял лежащий рядом с турком кровавый камень и дрожащим голосом произнес:
– Бог мой… Кровь…
– Кровь, – сказала я то же самое и тяжело задышала.
Сперва я ничего не подумала, наверное, просто не успела, но, когда Роман перевернул турка лицом вверх, моему взору предстала действительно страшная картина, я издала пронзительный крик. Глаза турка были открыты и… смотрели куда-то вдаль. В них не было жизни. Черт побери, в них совершенно не было жизни. Они смотрели мимо меня, и было нетрудно догадаться, что эти глаза вообще ничего не видели. Ничего… А из его виска текла кровь, такой тоненькой алой струйкой, напоминающей цвет алой гуаши…
– Ты попал ему прямо в висок! – Я и сама не знаю, почему я стала кричать. – Камень попал именно в висок! Ну почему?! Почему он попал не в шею, не в спину, а именно в висок?! Почему?! Почему именно в голову?!
– Я и сам не знаю, как это произошло… – Голос Романа заметно дрожал. – Это произошло случайно. Я не хотел. Ты веришь, что я не хотел? Я просто кинул в него камень, и все… Я и не думал попасть в голову. Я хотел просто сбить его с ног. Я хотел его остановить…
Роман побледнел еще больше и, взяв турка за руку, попытался нащупать пульс.
– Ну что? – Я по-прежнему не теряла надежды.
– У него нет пульса.
Я старалась хоть как-то осмыслить эту страшную ситуацию, в которую мы так нелепо попали, но у меня ничего не получалось.
– Ром, ты не ответил на мой вопрос. Он мертв?
– Ева, а как ты сама думаешь? Если у человека нет пульса, он мертв или жив?
– Мертв… – словно в тумане, произнесла я. – Господи, кошмар-то какой….
Роман еще раз обследовал турка на предмет хоть какой-нибудь искорки, напоминающей жизнь, но и это не принесло должного результата.
– Он мертв, – сделал окончательное заключение Роман и ударил кулаком по стоящему рядом дереву. – Вот черт! Вот попали!
Я еще сохраняла остатки спокойствия, но уже не могла мыслить трезво. Я плохо представляла себе, что именно должна делать в данный момент: начать рыдать, орать, биться в истерике или обвинять во всех смертных грехах своего любимого… Я страшно испугалась за себя, за Романа и за то, что с нами будет дальше. А еще там, на пароме, остался мой муж, который уже, наверное, рвет и мечет, а может быть, уже сам догадался о моей такой чересчур наглой и откровенной измене. Двое уплыли в одной лодке на берег и не возвращаются долгое время. Только идиот не догадается, чем мы занимались на берегу. А мой муж далеко не идиот и никогда им не был. Это я сделала его идиотом, когда стала откровенно изменять прямо у него под носом.
– Ром, поплыли, нам пора. – В моем голосе появились нотки, близкие к истерике.
– А с этим товарищем что делать?
– Как что делать? – растерялась я еще больше. – А что мы должны делать, если мы ничем не можем ему помочь? Мы же его не воскресим. Мы уже ничего не должны делать. Нужно просто вернуться на паром как ни в чем не бывало.
– Как это, как ни в чем не бывало? – В отличие от меня Роман еще не совсем растерял самообладание.
– Будем двигать свою версию по поводу того, что я потеряла сознание, и все. Не будем же мы в один голос кричать о том, что несколько минут назад ты совершил убийство по неосторожности.
Роман посмотрел на меня таким пристальным взглядом, что у меня по телу пробежали мурашки.
– Мы совершили убийство. Ты сказала, что я совершил убийство, а я тебя поправляю. Не я совершил убийство, а мы его совершили. Ты пытаешься свалить всю вину на меня.
– Ром, но ведь ты кидал в него камень, – опешила я.
– А я от этого и не отказываюсь. Я просто говорю это к тому, что я кидал в этого турка камень совсем не
