роскошное тело. Ты же знаешь, что я – вольная пташка и не в моих правилах подолгу задерживаться с одной и той же женщиной. А оставить тебя в живых, Варенька, я не могу. Ты слишком много знаешь. Намного больше того, что тебе положено.
– Нет!
Варя хотела было дернуться в сторону, но Илья уже нажал на курок. Пока он тащил бездыханное тело Варвары к бассейну, я бросилась к входной двери и попыталась проверить, нельзя ли ее все-таки открыть, но все мои попытки не дали положительного результата.
– Светик, я уже к тебе иду! – крикнул мой муж, поднимающийся с цокольного этажа. – Я тебя слышу!
Недолго раздумывая, я забежала на кухню и тихонько всхлипнула от страха. Потом, не придумав ничего лучше, схватила табуретку и разбила ею окно. Затем выскочила во двор и, ступив в темноту ночи, бросилась прочь от этого злосчастного дома. Выбежав за территорию дома, я помчалась под проливным дождем по дороге, даже не оглядываясь, потому что сзади раздались выстрелы и голос, требовавший, чтобы я немедленно остановилась. Я не обращала внимания на то, что босиком бежала по холодному асфальту, что на мне не было ничего, кроме теперь запачканного грязью, а недавно белоснежного халата. Мне было все равно, куда я бегу, я думала только о том, чтобы убежать подальше от увиденного и услышанного кошмара, от Ильи и от всего того, что с ним связано. Мне захотелось подбежать к первому попавшемуся дому, закричать о своей беде и попросить о помощи, но я тут же отбросила эту мысль, потому что все еще спят, и, пока люди проснутся и поймут, что случилось, меня уже догонит Илья, и будет поздно.
Я не заметила боли, когда острое стекло от разбитой бутылки, валявшееся на дороге, рассекло мою пятку. Так и бежала, перемешивая сочившуюся кровь с грязью. Но двигалась я уже медленнее, потому что выдохлась и чувствовала, что силы совсем покидают меня. Временами мне казалось, что мои усилия – не что иное, как бег на месте. Но как только до меня вновь доносился крик с требованием остановиться, я ощущала, как у меня вновь откуда-то появляются силы, и ускоряла темп. Я понимала, что у меня шок, что скоро я просто свалюсь без сознания, а затем… затем меня застрелит Илья. Когда голос позади стал громче и мне показалось, что мой преследователь находится буквально за моей спиной, я зарыдала что было сил.
Наверное, в тот момент я была похожа на загнанного зверька, которого выпустили из клетки, а теперь хотят загнать в нее обратно. Но ему уже нужна только свобода. Я и до этого почти не чувствовала боли в рассеченных мелкими стеклами и камнями ступнях, а тут наступил момент, когда я перестала вообще что- либо ощущать. Это была полнейшая потеря чувствительности. Были только слабость и онемение.
Я уже не могла рыдать. Да и сколько можно?
Мелькнула мысль: если Илья сейчас выстрелит, то меня больше не будет. Ни меня, ни моих слез, ни моей душевной раздирающей боли. Не успела начаться жизнь, и вот я уже умираю, испытав любовь и жестоко ее потеряв… Слишком ранний возраст для смерти… Столько страданий, переживаний, иллюзий, надежд – и только для того, чтобы все закончилось гробом? Наверное, такие люди, как я, не живут долго… Я всегда торопилась жить и хотела от жизни чересчур многого… Господи, как же быстро можно все потерять! Как же быстро…
– Света, стой!
На мгновение мне показалось, что этот голос сзади совсем не похож на голос Ильи, и я хотела было остановиться. Но тут же сказала себе: это очередная ловушка и нельзя поддаваться на провокацию, и сделала еще несколько судорожных рывков. А потом, поняв, что у меня больше нет сил, я упала на какой-то поляне, замерла и стала ждать выстрела…
Но его не последовало.
– Светка! Светка!
С трудом подняв голову, я увидела сидящего рядом с собой Алексея и посмотрела на него ничего не понимающими глазами:
– Леша, ты? Откуда ты здесь взялся?
– Долго объяснять… Я столько тебя звал. Почему ты не остановилась?
– Я думала, это Илья.
– Ильи больше нет.
– Как «нет»?
– Я его застрелил. Давай вернемся в дом. Мы должны вызвать милицию. Но перед тем как вызвать милицию, я хочу кое-что тебе показать.
– Что показать?
– Давай доберемся до дома.
– Я боюсь туда возвращаться.
– Не бойся. Я же с тобой.
– Все равно боюсь… – То ли от страха, то ли от шока я жутко дрожала.
– В доме два трупа. Там некого бояться. Ты же знаешь, что бояться нужно живых, а не мертвых.
– Господи… Ничего не понимаю. Откуда ты взялся?
Но Алексей не стал ничего объяснять.
– Света, ну вставай!
– Я не могу.
Недолго раздумывая, Алексей схватил меня в охапку и понес на руках.
– Тебе тяжело? – заволновалась я.
– Своя ноша не тянет, – попытался пошутить Алексей, но шутка не получилась.
– Я знаю, что тяжело.
– Ты как себя чувствуешь?
– Я вся горю. Меня бросает то в жар, то в холод. Это лихорадка. И еще ангина.
– «Скорую» нужно тоже вызвать.
– Зачем?
– Затем, что ты находишься в критическом состоянии.
– А еще у меня болят ноги. Они все изрезаны.
– Потерпи. Пожалуйста, потерпи. Еще немного, и тобой займутся врачи.
– А я не умру? – спросила я, словно испуганный ребенок.
– Теперь уже нет. Ты в безопасности.
Обняв руками шею Алексея, я закрыла глаза и в который раз возле него почувствовала спокойствие и надежность.
Алексей нес меня из последних сил, да еще уговаривал:
– Давай, продержись еще немного. Мы уже пришли.
Возле самого дома он поставил меня на землю, удерживая рукой.
На лестнице рядом с домом лежал Илья с зияющей раной во лбу и смотрел мне прямо в глаза. Я вскрикнула и уткнулась Алексею в плечо.
– Не переживай. Он мертв. Тебе больше ничего не угрожает.
– Боже, как же он изменился! За такой короткий срок из любящего мужа превратился в настоящего демона!
Алексей достал из кармана мобильный и вызвал «скорую» вместе с милицией, затем посадил меня на крыльцо и устало сказал:
– Пока никто не приехал, я хочу тебе кое-что показать. Ты готова?
– К чему?
– Я спрашиваю тебя: ты готова?
– Да, – ответила я дрожащим голосом, собравшись с силами.
– Тогда смотри. Сейчас тебе все будет ясно.
Подойдя к Илье, Алексей распахнул его махровый халат, а я с ужасом увидела уродливый шрам во весь живот и испуганно закричала:
– Это не Илья!
– Кто это?
– Это Влад.
