– Чтоб никто никого не убивал и все жили дружно. – При этом он метнул в мою сторону не самый теплый взгляд и отметил: – Ты опасная женщина, Яна.
– Ты это только заметил?
– Все, девочки, я умываю руки. Меня здесь больше нет.
– Ты уже в какой раз руки умываешь и все никак умыть не можешь, – высказала Матвею Елена. – Все наш вискарь хлещешь и хлещешь. Если умываешь руки, так иди с миром. Мог бы и помощь свою предложить.
– Какую еще помощь?
– Труп в лес оттащить. В тебе же силушки побольше. Мы вдвоем с ним знаешь сколько промучаемся? С тобой побыстрее будет. На плечи взвалил и попер. А мы руководить будем, следить, чтобы ты нигде не споткнулся и носом не пропахал.
– Девчонки, да вы сумасшедшие! – заявил Матвей и направился к выходу.
– Матвей, а ты разве свою жену не убил?! – крикнула я ему в тот момент, когда он уже выходил из тира.
– Что? – Матвей остановился и даже при слабом освещении стало видно, как его глаза налились кровью. – Что ты сказала?
– Разве ты свою жену не убил в том самолете? Когда все вокруг горело… Ты же ведь убил ее потому, что жить хотел…
Глава 26
– Это твои бурные фантазии, – наконец-то взял себя в руки Матвей. – Я еще при нашей с тобой первой встрече понял, что ты знала Аню. Ты ее знакомая? Ты меня ненавидишь за Аню? За то, что ее не стало и я женился во второй раз? Скажи, за это?
Я смотрела на Матвея и чувствовала, как на глаза накатываются слезы.
– А почему ты женился на Люське-то? Ты же ее на дух никогда не переносил?
Матвей вновь изменился в лице, и я увидела, как у него задрожала скула.
– А Люську ты откуда знаешь? – с дрожью в голосе спросил он.
– А я про тебя все знаю. И что ты Люську, свою долбанутую соседку, всю жизнь шимпанзе звал, тоже знаю.
– Яна, ты страшная женщина, – вновь произнес Матвей и пошел наверх.
Через несколько минут наверху раздались вы–стрелы, и мы с Ленкой побежали на первый этаж по крутой лестнице.
– Матвей! Матвей, ты где?! – кричала я, не слыша собственного голоса.
Я достала «ТТ» и, увидев, что на крыльце лежит раненый Матвей, крикнула Лене, чтобы она посмотрела, что с ним, а сама бросилась следом за убегающим незнакомцем. Злоумышленник уткнулся в забор, затем развернулся и испуганно посмотрел на меня. Я увидела перед собой пожилого мужчину, который схватился за окровавленное плечо и тяжело задышал.
Я держала его под прицелом и, стараясь унять нерв–ную дрожь, задавала свои вопросы.
– Дед, ты кто такой? Как ты сюда попал?
– Я хозяина этого дома ждал. В него стрельнуть хотел. Когда входная дверь открылась, я увидел силуэт мужчины, выстрелил и попал не в того. Я же не знал, что это не хозяин дома.
– Зачем тебе хозяин?! – занервничала я еще больше, думая об Аскольде. – Говори быстро, а то я тебе второе плечо прострелю.
– Дочка, отпусти меня. Пожалуйста…
– Это ты видеокамеры отключил?
– Я, – кивнул дед и бросил винтовку на землю, пытаясь рукой остановить сочащуюся из раны кровь.
– Джека ты убил?
– Я перелез через забор, пошел по участку, а пес спал у вольера. Он хотел на меня броситься, но я в него выстрелил. Понимаешь, я очень долгие годы искал одного человека по имени Аскольд…
– Зачем он тебе?
– У меня дочка младшенькая была за ним замужем полгода, а потом вены себе перерезала. Я знаю, что это он ее довел. Она как за него замуж вышла…
– Я все знаю. Можешь не рассказывать.
– Он ведь даже на похороны не пришел, словно ее и не было вовсе никогда. А я его увидел – недавно он к нам в контору заглянул. Я его номера машины запомнил. Оказывается, он фамилию поменял. Вот я и не мог его найти. А дочку мою младшенькую Ксюшу уже никто не вернет. Она такая славная девушка была.
– Стрельбой занималась, – подсказала я.
– Дочка, откуда ты знаешь?
– Я все знаю. Дед, как тебя зовут?
– Макар.
– Слышишь, дед Макар, тебе, конечно, надо отдать должное, что ты в таком почтенном возрасте по заборам сигаешь. Но вот Джека ты напрасно убил и в другого человека зря выстрелил.
– Я не хотел, – чуть не заплакал дед. – Я за Ксюшку свою хотел отомстить.
– Слышишь, народный мститель, уходи. Аскольд мертв.
– Как мертв?
– Я уже отомстила. Ты опоздал. И за Ксюшу, и за Риту, и за себя, и за ту, чьего имени еще не знаю! Пока ты к своей операции готовился, я уже этот вопрос решила. Ты сейчас в очень дорогого мне человека пулю всадил, и не одну.
– Так я ж не знал… Что я могу для тебя сделать?
– Дед Макар, все, что ты мог, ты уже сделал. Поэтому уходи. Бери винтовку и уходи. На чем ты сюда приехал?
– На своем «газике».
– Вот садись на свой «газик» и поезжай к бабке. У тебя еще дочь есть?
– Еще старшенькая, Лидочка.
– Вот и береги свою Лидочку. Слышишь, береги.
– Так мне можно уйти?
– Иди, ты же кровь теряешь.
Увидев, как дед пытается с простреленным плечом забраться на забор, я не выдержала и разрешила ему уйти через главный вход:
– Куда ты собрался лезть со своим плечом? Иди через калитку.
Увидев, что дед смотрит на мой пистолет, я опустила руку, подняла с земли винтовку и прокричала:
– Да уходи же ты наконец. Уходи, потому что, если ты Матвея убил, я за себя не отвечаю.
– Ухожу-ухожу, – проговорил дед и, взяв винтовку, бросился к выходу. – Дочка, спасибо тебе!
– Уходи, народный мститель, чтобы мои глаза тебя больше не видели. – Бросившись к Матвею, я взяла его за руку и прошептала: – Ты как?
– Я жив, – пробормотал Матвей и постарался улыбнуться.
Посмотрев на его окровавленную рубашку, я провела рукой по его слипшимся волосам и прошептала:
– Ты только живи… Прошу тебя, живи. Обещаешь?
– Обещаю.
– Нужно «скорую помощь» вызвать, – испуганным голосом произнесла Лена.
– До утра ждать будем, пока она приедет. Я же за городом живу. Сами поедем в больницу на «мерседесе» Аскольда. Он большой, Матвея на заднее сиденье положим. Я буду с ним, а ты садись за руль.
– Мы же вроде выпили.
– Ерунда. Мы человека с простреленной грудью везем. Если сотрудники ГАИ согласятся нам помочь, мы им будем только признательны.
Я сидела на полу рядом с задним сиденьем, на котором лежал Матвей, и смахивала слезы.
