недоумение.
– Что с ним?
– Он простыл. Мы торопимся, поезжайте побыстрее. Видите, человеку плохо.
– В таких случаях нужно «Скорую» вызывать, а не такси.
– Сами знаете, как у нас долго «Скорые» едут.
Когда мы подъехали к нужному дому, я попросила таксиста подождать и вместе с Игнатом отправилась к его домработнице. Женщина жила на первом этаже и открыла дверь сразу, как только увидела в глазок Игната.
– Ольга Петровна, я за свертками.
– Сейчас, Игнатушка.
Пожилая женщина скрылась в комнате и вынесла оттуда тяжелый пакет.
– В этом пакете два свертка, которые были в камере хранения.
– Спасибо.
– Игнат, ты приболел, что ли?
– Простыл.
– Может, за тобой поухаживать надо?
– Нет, Ольга Петровна, это моя девушка. Она мне поможет.
– Очень приятно. – Я поздоровалась с женщиной и опустила глаза.
– Я пока у тебя в квартире не убираю. Как ты велел.
– Пока не нужно, пусть побольше грязи накопится, – попытался пошутить Игнат, но тут же его лицо исказилось от боли.
Игнат запустил руку в пакет, который только что дала домработница, достал оттуда запечатанную пачку долларов и протянул ее стоящей напротив нас женщине. Нетрудно было догадаться, что в этой пачке было ровно десять тысяч.
– Ольга Петровна, это вам.
– Мне? – Женщина побледнела и положила руку на сердце.
– Вам.
– За что?
– За честность.
– Игнат, а разве я могу кого обманывать? Я же тебя с детства знаю, и мать твоя моей лучшей подругой была. Ты же мой крестник. Мне никаких денег не надо.
Но Игнат уже не слушал Ольгу Петровну и, облокотившись на меня, вышел из ее квартиры на лестничную площадку.
– Кристи, ничего, что я ей пачку отдал? – спросил он меня.
– Все нормально, – кивнула я. – У тебя очень порядочная крестная, не то что ты.
Увидев, что Игнат смахивает слезы, я сжала его руку и прошептала:
– Не плачь.
– Даже не верится, что сегодня я видел ее в последний раз в жизни, – прятал свои слезы Игнат, когда садился в такси.
Я подняла голову и посмотрела на одинокий силуэт женщины, стоявшей у окна. Она нервно теребила пачку долларов и провожала нас грустным и испуганным взглядом.
Когда мы приехали на съемную квартиру Игната, о которой, по его словам, никто не знал, я уложила его в постель. Игнат сам попросил меня сесть рядом и взять его за руку. Он достал блокнот с номерами телефонов всех своих клиенток и, обзванивая каждую, говорил, что у него СПИД, и предлагал женщинам немедленно сдать анализы, пока еще не совсем поздно и есть возможность хоть ненамного, но все же продлить жизнь. Когда очередь дошла до Ренаты, Игнат сказал ей то же самое, что и остальным, и положил трубку.
– Знаешь, а я ведь у той дочки политика и бизнесмена даже телефон не взял. Я не смогу ей позвонить.
– Значит, ей придется узнать о своей болезни не из твоих уст.
У одной из клиенток мобильный телефон не отвечал. Когда Игнат позвонил на домашний, то на том конце провода мужчина, представившийся братом той женщины, которой звонил Игнат, сказал, что ее больше нет. Несколько лет назад она умерла в хосписе от СПИДа. Игнат бросил трубку и закрыл ладонью глаза.
– Последний номер в книжке оказался роковым. Я даже звонить-то ей не хотел. У меня с этой женщиной был секс всего один раз и то несколько лет назад. Кто бы мог подумать! Замужняя женщина, мать троих детей, жена крупного бизнесмена… Она заказала меня от скуки.
– Страшно-то как, – поежилась я.
– Кристи, я не хочу мучиться такими болями и ходить под себя. Мне не нужна такая жизнь. Ты должна мне помочь. Неизвестно, сколько я протяну: день, два, а может, месяц. В тумбочке лежит шприц и ампула. Сделай мне укол, чтобы я не мучился.
