Мне было страшно оттого, что так будет всегда и никогда ничего не произойдет. Все будет обыденно и монотонно. Никогда ничего не изменится и не повернется ни в худшую, ни в лучшую сторону. И вот так незаметно пройдут мои лучшие годы, и точно так же незаметно наступит старость, и незаметно пройдет моя жизнь… Меня пугала мысль о том, что я должна смириться с такой жизнью, что я должна стать покорной, образцово-показательной женой, хорошей хозяйкой, которая будет славиться тем, что у нее все спорится, что она вкусно готовит и консервирует.
Тогда я поняла, что должна стать такой, какой быть не могу. Ведь это буду не я, а лишь моя уродливая копия. Получается, что мой брак не удался, и я, конечно же, виновата в том, что так и не смогла полюбить по-настоящему своего мужа. Не смогла…
В то время я еще пыталась сохранить свой брак и всячески гнала от себя эти мысли, когда ложилась с мужем спать. Я закрывала глаза и пыталась убедить себя в том, что мне повезло, что жизнь у меня устроена и что мы обязательно будем жить долго и умрем в один день. Я даже начинала себя ненавидеть за собственное чувство внутренней неудовлетворенности, которое росло прямо на глазах, и ждала, когда же оно пройдет.
И все же мой муж совершенно меня не трогал и не волновал. Даже наша ночная близость проходила в молчании. Ни слов любви, ни даже простого спасибо… Наш ужин тоже проходил в молчании. Мы просто смотрели телевизор, считая его более интересным собеседником. Если двое молчат, значит, им просто больше нечего сказать друг другу.
– Что случилось? – постоянно спрашивал меня муж и искал хоть какой-то ответ в моих глазах.
– Ничего, – растерянно пожимала плечами я и уходила в другую комнату. – Ничего… А что может у нас случиться? У нас вообще никогда и ничего не случается.
Тогда я поняла окончательно, что этот брак не оправдал моих надежд и так и не удовлетворил мою страстную натуру. Ничего не произошло, просто наступил момент, когда я почувствовала себя очень несчастной. Я вдруг подумала о том, что уже давно не смеялась и что мне надоела эта напускная идиллия, что я хочу быть естественной, хочу быть самой собой. Я больше не считала его блестящей партией и не хотела слышать упреки своих знакомых, что, мол, такие мужики на дороге не валяются. Разговоры о том, что мне повезло, не вызывали во мне ничего, кроме раздражения и жгучей ненависти.
Я больше не хотела той жизни, в которой я смотрела те фильмы, которые рекомендовал мне муж, читала те книги, которые приносил мой супруг, готовила те блюда, которые он любил, принимала в нашем доме тех людей, которых он хотел видеть, носила только те вещи, которые разрешал мне муж, а он не разрешал, чтобы они были короткими и чересчур сексуальными. А эти вечные фразы типа: «Раздвинь пошире ножки, моя хорошая… Подними их повыше… Тебе не надоело, что я постоянно сверху? А, тебе все равно. Тебе и так хорошо… А ты не устала?»… Эти «ласки» даже вспоминать тошно, а уж тем более объяснять, что от секса как такового я вообще никогда не устаю. Я устаю только от обыденного и опостылевшего секса, именно от такого, который у меня и был с моим мужем… Бог мой, а ведь с ним я впервые в жизни скрывала свою сексуальность. Я, до безумия темпераментная женщина, тупо наблюдала за тем, как пыхтел мой супруг, и с нетерпением ждала, когда же все это закончится…
…Муж, старающийся вылепить из меня образцово-показательную жену, не дающий мне сделать ни шага, ни вздоха, остался в прошлом. Я твердо знала одно: что от его прикосновений по моей спине уже никогда не забегают мурашки, что у меня никогда не потемнеет в глазах от страсти, что я никогда не начну лихорадочно срывать с себя одежду, чтобы он мог взять меня, как последнюю девку. У меня никогда не подкосятся ноги, когда я увижу его обнаженным, потому что его тело никогда не вызовет у меня не то что восторга – вообще никаких чувств. Для меня никогда не стало бы счастьем ждать его с работы, стирать его носки и рубашки, а сам он никогда бы не стал единственной, всепоглощающей любовью, любовью всей моей жизни. Наши тела никогда не найдут путь друг к другу, точно так же, как и наши души… Мы никогда не прикоснемся друг к другу, как измученные жаждой путники припадают к источнику, и не сольемся в упоительном поцелуе… Возможно, у нас бывали минуты наслаждения, но эта волна наслаждения никогда не накрывала нас с головой… Я просто не та женщина, которая ему нужна, а он просто не тот мужчина, который мне нужен…
Поняв, что я больше не хочу вспоминать о своем неудачном браке, я поджала под себя ноги и немного испуганно посмотрела вниз. Если бы меня кто-то сейчас увидел, то посчитал бы, что я сумасшедшая. Женщина, сидящая на самом краю довольно крутого обрыва, под которым течет бурная река, – картинка явно не для слабонервных… А я и впрямь всегда была сумасшедшей. Всегда… Я была сумасшедшей в своих мыслях, своих поступках, своих движениях и суждениях… Да, я такая, мне тяжело справиться с собой, и я ничего не могу с этим поделать. Ничего. Я меняла своих любовников, как перчатки, давала им отставку без каких-либо предупреждений и видимых причин… Я разрушила свой брак, который многие считали просто идеальным, говоря, что мой супруг просто сдувает с меня пылинки. Я разрушила его одним махом, потому что в этом браке всячески ограничивали мою свободу и пытались меня переделать. А ограничивать хоть в чем-то меня нельзя, потому что я женщина, которая не знает меры…
…А ведь я никогда не была красивой. Никогда… Я всего-навсего женщина, которая может себя красиво преподнести и заставить других поверить в то, что она просто загляденье. Я сама слепила из себя красавицу. Я сделала себя сама… Как известно, некрасивых женщин не бывает, есть женщины, которые просто не хотят быть красивыми. Я могу часами простаивать у зеркала, ублажая свое лицо разными кремами и тониками. А ведь в детстве я вообще боялась подходить к зеркалу. Именно из-за этого мое детство было таким скучным, прямо-таки серым. Зеркала никогда меня не радовали, и я старалась обходить их стороной. Я даже считала, что с моей внешностью у меня вообще нет никаких перспектив на предмет устройства своей личной жизни. Глупая, Господи, какая же я тогда была глупая. Я ведь и представить тогда не могла, что для того, чтобы быть красивой, нужно просто себя полюбить…
– Танюш, ты чего, топиться, что ли, собралась? Сидишь прямо на земле… На самом краю обрыва… Ты чего надумала-то? Я тебе уже все телефоны оборвал…
Я подняла голову и улыбнулась. Передо мной стоял высокий мужчина и смотрел на меня перепуганным взглядом.
– Артур, ты? Как ты меня нашел?
Мужчина сел передо мной на корточки и провел вспотевшей ладонью по моим волосам.
– Ты же знаешь, что я всегда тебя найду… Я тебя чувствую… Когда тебе хреново, ты всегда идешь к этому обрыву.
– Так, значит, ты меня чувствуешь?
– Конечно, за столько лет… Ты что, и вправду топиться собралась?
– Зачем?
– Мало ли… Может, надумала чего. На моем веку ты собиралась сигануть отсюда вниз аж два раза. Первый – когда ты поставила мне ультиматум, встала у этого обрыва, толкнула речь насчет того, что тебе надоело быть вечной любовницей, и потребовала, чтобы я немедленно ушел от жены. Я ушел от нее на следующий день. Мы счастливо прожили с тобой ровно неделю. Через неделю ты вновь подвела меня к этому обрыву и потребовала, чтобы я немедленно вернулся к жене, потому что ты немножко не соизмерила свои силы и статус любовницы тебе нравится намного больше, чем статус законной супруги.
Артур засмеялся и заглянул в мои глаза.
– Что случилось на этот раз?
– Ничего. Просто хотелось побыть одной.
– Я не помешаю?
– Нет. Садись рядом.
Артур бросил беглый взгляд вниз, затем зажмурил глаза и отошел подальше.
– Не могу. Я высоты боюсь.
– А ты сядь и не смотри вниз. Смотри на меня.
– Может, лучше я на тебя где-нибудь в ресторане посмотрю? Слушай, поедем куда-нибудь поужинать?
– Давай лучше посидим у обрыва. Тебе что, свой костюм жалко?
– При чем тут костюм? Я же тебе говорил, что я высоты боюсь.
– А ты попробуй…
Я посмотрела на него пристальным взглядом и слегка отодвинулась в сторону, освобождая для него
