Глава 13
Я очнулась только тогда, когда наши тела были мокрыми от пота и мое тело сотрясла мощная, ни с чем не сравнимая дрожь. Я открыла глаза и посмотрела на Ворона, который медленно приходил в себя. Проведя губами по его влажной шее, я, как всегда, улыбнулась и тихо спросила:
– Привет, ты живой?
– Привет. – Ворон улыбнулся мне в ответ и притянул к себе. – Вроде живой. Ты знаешь, после того как мы виделись с тобой в последний раз, у меня никого не было.
– И что, у тебя не было ни одного курортного романа?
– Не было. Ты же знаешь, что я никогда такими вещами не увлекался.
– Но разве бывает курорт без курортного романа?
– А у тебя он что, был?
– Был. С тобой.
– Говорят, курортные романы не имеют продолжения.
– Ерунда. Наш же с тобой имеет.
Не успела я договорить, как Ворон тут же покрыл мое лицо поцелуями. Я открыла глаза и внимательно посмотрела на Ворона. Я вдруг подумала, что никогда не забуду эту ночь, не забуду эту страсть, светившуюся в его глазах, никогда не забуду его сильного мускулистого тела.
– Ума не приложу, почему твой муж хотел тебя убить, – озадаченно сказал Гера. – Просто ума не приложу.
– Скажи, что в это трудно поверить.
– В это невозможно поверить.
– Гер, может быть, это ошибка? Может, он совсем не хотел меня убивать? Ну сам посуди, на кой черт это надо? Деньги, дом, машина – все у него. У меня ничего нет. Кроме завещания, конечно.
– С этим завещанием тоже ничего не понятно. Первый раз слышу, что можно делать такие свадебные подарки. И все же ошибки тут быть не может. Твой муж привез тебя на Канары для того, чтобы убить.
Последние слова были сказаны с каким-то цинизмом и заставили меня вздрогнуть.
– А за что?
– Не знаю. Но если хочешь, я выясню.
– Хочу. А ты сможешь?
– Постараюсь. Твой муж темная лошадка. Нужно хорошенько покопаться в его прошлом и его связях. Понимаешь, это было тонкое, хорошо продуманное, запланированное и совсем неординарное убийство. В нем был просчитан каждый шаг, каждая мелочь. Все так продумано, что можно только позавидовать такой логике. Если бы это убийство было спонтанным, то я бы подумал, что ты довела мужика своими изменами и он решил тебя грохнуть, но в том-то все и дело, что это было очень хладнокровное убийство и оно произошло не сгоряча.
– Я не допекала Вадима изменами. Я ни физически, ни морально просто не успела ему изменить. Я уверена, что Вадим хотел убить меня не из-за этого. А может, он был маньяк? – принялась фантазировать я, вскинув обнаженные ноги на стенку. – Может, у него в психике отклонения? Он находит себе невест, преображает их своими деньгами и смотрит, как они хорошеют прямо на глазах. Сам знаешь, что если в женщину начинают вкладывать деньги, она меняется на глазах. Это здоровье нельзя купить за деньги, а красоту можно. Так вот, он переписывает на нее все свое состояние, наблюдает за ее реакцией…
– А какая у этой невесты реакция? – перебил меня Гера.
– Ну какая может быть реакция у женщины, если из ничем не примечательной замухрышки ее превращают в настоящую королеву? Сначала недоумение и страх, а затем непомерное счастье. Женщине с трудом удается не лишиться рассудка и привыкнуть к мысли о том, что ее жизнь повернулась ровно на сто восемьдесят градусов. Насладившись реакцией преобразившейся женщины, он осторожно приступает к главному номеру своей программы. Так вот, затем он задумывает убийство и красиво его исполняет.
– Прямо как в детективе.
– А тут и так получилось, как в детективе.
– Только почему-то все его бывшие жены живы. Если бы он действовал именно так, как ты говоришь, оказался маньяком, то ты была бы далеко не первой.
– А может, он начинающий маньяк? Может, к нему это с возрастом пришло?
– Ерунда это все. Если бы в нем были какие-нибудь отклонения, то они бы проявились сразу.
– И все же я считаю, что маньяками не рождаются. Ими становятся. Наверное, я должна была стать его первой жертвой.
– По-моему, ты несешь полнейший бред. Таня, скажи, а ты любила своего мужа?
Признаться честно, этот вопрос застал меня врасплох, и я не знала, как мне на него ответить. Люди часто спрашивают определение того, чего не знают сами, или ответ на тот вопрос, на который не могут ответить.
Я никогда не верила в вечную любовь между мужчиной и женщиной. Я верила в любовь к своим родным, близким, детям, в ту любовь, которая совершенно естественна и ее не нужно постоянно доказывать. А что касается вечной любви… Любовь – барышня непостоянная и очень непредсказуемая. Сегодня она есть, завтра ее нет, послезавтра она вспыхнет с утроенной силой, а на следующей неделе погаснет вновь.
Как я могла говорить о любви к тому, кто хотел лишить меня жизни?! Когда я выходила за своего первого мужа, я чувствовала себя почти счастливой, и мне казалось, что я сумею пронести свои чувства сквозь года, но через какие-то несколько месяцев от этих чувств даже следа не осталось. Хотя я постоянно пыталась убедить себя в том, что я люблю своего благоверного, что иначе и быть не может – жена обязана чтить, уважать, ублажать и любить мужа. Я пыталась себе внушить, я пыталась себя уговорить, но не смогла… потому что я смогу уговорить кого угодно, но только не саму себя.
Наступил момент, когда я поняла, что вообще никому и ничем не обязана и что любовь невозможно навязать, потому что она должна исходить изнутри, от самого сердца. На то она и любовь. Да, поначалу мне казалось, что я любила, а затем поняла, что ошиблась, что никакой любви не было, и даже если она и была, то так же быстро закончилась, как и началась.
Во втором браке все повторилось. Я и сама не знаю, что именно я полюбила в тот момент, когда познакомилась с Вадимом, его самого или его деньги, а может быть, его вместе с деньгами. Но эти деньги не принесли мне счастья. Они есть, но у меня по-прежнему нет любви.
– А ты-то сам знаешь, что такое любовь?
– Я задал тебе вопрос, а ты на него не ответила.
– Ты задал слишком трудный вопрос.
– Я не нахожу в нем ничего трудного.
– Я не могу тебе на него ответить.
– Ты не можешь ответить на вопрос, любила ли ты своего мужа или нет? – В глазах Вадима читалось неподдельное удивление.
– Мне кажется, что немножко любила.
– А разве можно любить немножко? По-моему, любовь либо есть, либо ее нет.
– Я его немножко любила, – повторила я свой ответ. – Я была уверена, что он подарит мне небо в алмазах.
– Какое еще небо?
– Обыкновенное.
– Я что-то не понял…
– Как хочешь, так и понимай.
– Небо в алмазах – это жизнь в шоколаде? Я правильно понял? Это так переводится?
– Что-то вроде того.
– Ну и как, ты получила то, что хотела?
– Прекрати. Ты же прекрасно знаешь, что я получила.
– Не знаю.
– СИЗО, людскую молву, кучу сумасшедших родственников, которые считают меня своим самым заклятым врагом, и – в который уже раз – одиночество.
