– Придется, подруга, никуда от этого не денешься. Благо, что мимо салона влюбленная парочка проходила. Молодежь как раз только целоваться начала, вдруг видят, окно разбивается и оттуда вываливается девушка. Они к тебе сразу подбежали. У молодого человека был мобильный, он-то «скорую» и вызывал.
– Ты хоть телефон взяла?
– Какой телефон?
– Ну, молодого человека. Нужно ему коньяк купить, отблагодарить, так сказать.
– Ничего я не взяла. Я его в глаза не видела. Я стояла у «Короны», смотрю, тебя нет и нет. Ну я не выдержала и тебе позвонила. Только трубку взяла не ты, а врач «Скорой помощи».
Я чувствовала, как Светка напряжена и как она вздрагивает от каждого слова. Она была какая-то уничтоженная, растерянная, пассивная и не особенно скрывала свое состояние.
– Послушай, – сказала она таким голосом, словно готова была разреветься в любую минуту. Затем она на секунду словно онемела и заговорила, как каменное изваяние в каком-то ужастике. – Так больше продолжаться не может. Нам нужно разобраться со всем этим. Я не удивлюсь, если завтра с тобой или со мной произойдет несчастный случай. Мы должны выяснить, что происходит. Мы должны это искоренить. Это очень страшно: жить и постоянно оглядываться назад… Мне показалось, что кто-то заставляет нас играть в какую-то страшную, смертельную игру, правил которой мы не знаем. Этот кто-то обращается с нами, как с пешками, и ставит на кон ни много ни мало, а нашу жизнь.
Я пристально посмотрела в Светкины глаза и почувствовала, как у меня перехватило дыхание. В них читался страх.
– Свет, а с чего ты взяла, что все последние события хоть как-то связаны между собой?
– Как это?
– Может, ты ошибаешься… Может, тут нет никакой последовательности, и все это не имеет друг к другу никакого отношения… А вдруг и в самом деле в салон зашли для того, чтобы забрать деньги…
– Ты сама не веришь в то, что говоришь. Денег же никто не требовал. Тем более ничего не пропало. Неужели ты не понимаешь, что все это делает один и тот же человек.
– Ты детективов начиталась.
– Сама ты их начиталась. Тут похлеще любого детектива.
Я вновь попыталась приподняться и с горечью посмотрела на загипсованную руку.
– Гипс?
– Гипс.
– Какого черта?
– Такого, что ты сломала руку.
– А больше я ничего не сломала?
– Вроде нет, – покачала головой Светка. – Ты другую руку сильно порезала, но там тебе стекла достали и немного подштопали.
– Тогда какого черта я здесь лежу?
– Такого, что у тебя сотрясение мозга и ты должна находиться под наблюдением врачей.
– Светка, а ты с каких пор такая правильная стала, прямо деваться некуда?!
Я вновь попыталась приподняться, и к моему удивлению, совсем не безрезультатно. Правда, при этом у меня жутко закружилась голова и страшно пересохло во рту.
– Лежать! – громко скомандовала Светка и попыталась положить меня на место.
Я постаралась от нее отбиться незагипсованной рукой и процедила сквозь зубы:
– Ты мне еще скажи «сидеть»…
Как только мне удалось встать, я с трудом доплелась до зеркала и посмотрела на свое помятое отражение.
– Да уж, я выгляжу не самым лучшим образом. Сейчас бы ни один мужик не глянул на меня с интересом.
– Какие мужики, к чертовой матери! Главное, что ты осталась жива. Не время сейчас о мужиках думать.
Немного расходившись по палате, я резко остановилась и похлопала гипсом себя по животу.
– Больно…
– Еще бы. Эти же гипс.
– А ты не знаешь, долго ходят с такой штуковиной?
– Не знаю. Пока кости не срастутся.
– А когда они срастутся?
– Кажется, надо сделать снимок. И думаю, что не один.
– На мне все заживает как на собаке, – неожиданно парировала я. – И кости тоже.
– Я в этом не сомневаюсь. Мне твоя мать рассказывала о том, как в детстве ты падала и сдирала
