немного подождать.
– Сколько?
– Пару недель.
– Хорошо. Я подожду, только ты все это время просидишь здесь, в этом подвале.
– Ты с ума сошел!
– Я не сошел. Я просто хочу получить свои деньги обратно.
– Как же ты их получишь, если я буду сидеть здесь? Деньги же сами с неба не упадут. Их надо найти, а кроме меня, этого никто не сможет сделать.
– Хорошо, тогда в этом подвале будет сидеть твоя телка.
– Вот это другой разговор, – обрадовался Марат.
– Вы что, совсем спятили! Я тут сидеть не буду! Ну и подонок ты, Марат! Таких придурков еще поискать надо!
Рустам внимательно посмотрел на Марата и ехидно улыбнулся:
– Телка твоя больно нагло себя ведет, а ты терпишь. Что-то я раньше за тобой такого не замечал. Сейчас я проверю, дорога она тебе или нет. Я хочу знать точно, вернешься ты за ней или нет, если я тебя отпущу, а то, может, ты уйдешь с концами. Мне останется ее только грохнуть. Мы с тобой друзья, а с друзьями делятся не только женами. Она же тебе не жена. Вспомни, сколько раз мы с тобой в бане вместе парились, сколько проституток перетрахали. Так поделись со мной и этой телкой.
Рустам встал со стула и подошел ко мне.
– Ну что, девочка, тебе придется развлечь меня и моих ребят. Тогда мы подружимся.
Я вжалась в стену и с ужасом посмотрела на Марата.
– Марат, неужели ты этого придурка ко мне подпустишь?
Марат сидел с безразличным видом и старался не смотреть в мою сторону. Рустам размахнулся и с силой ударил меня по уху.
– Это тебе за придурка, – сказал он и начал расстегивать штаны.
Закружилась голова, в глазах потемнело. Я дотронулась до уха. Рука тут же испачкалась в крови.
– Ты мне разбил ухо, – прошептала я.
– В следующий раз я разобью тебе не только ухо, но и еще что-нибудь. Ты у меня кровью харкать будешь, тварь!
Я снова посмотрела на Марата, но он сидел без движений.
– Марат, а ты сволочь порядочная!
Рустам подошел ко мне и взял за подбородок. Я вывернула голову и сильно укусила его за руку. Он заорал, отскочил и стал трясти рукой.
– Ну, сука, держись!
Ко мне тут же подскочили до сего момента скучавшие рядом с дверью мужики и принялись рвать юбку и пиджак.
Я громко кричала и брыкалась, одновременно пытаясь уклониться от ударов.
– Рустам, скажи им, чтобы прекратили! – попросил Марат и подошел ко мне.
Мужики отпустили меня и вопросительно посмотрели на Рустама.
– Оставьте ее, – сказал он.
Стукнув меня последний раз, мужики отошли к двери. Я громко заревела и стала осматривать свою разорванную одежду. Из пиджака торчала грудь, хотя пиджаком эти лохмотья назвать было трудно, от юбки ничего не осталось, по всему телу были ссадины и сочилась кровь. Я подползла к стене и села, поджав ноги к груди, чтобы не было видно моего голого тела. В этот момент больше всего на свете мне хотелось вернуться на родину, какой бы жестокой она ни была. По крайней мере, там у меня был паспорт, какие-то права и не было этих страшных мужиков. Григорич уже, наверное, звонит черт знает сколько и не может дозвониться. Подумает, что я сбежала, и убьет Натку. От этих мыслей мне стало совсем худо, и я заревела еще громче. Мне стало так жалко себя. Ведь я молодая и красивая, окончила хореографическую школу, а потом хореографическое училище с красным дипломом. Талантливая, подающая надежды балерина, а сижу в такой дыре без денег, документов, да и вообще в чужой стране. Не знаю даже английского языка. Мне бы танцевать в «Лебедином озере» и не морочить себе голову, но что сделаешь, уж если я такой уродилась. Правильно говорят, что в семье не без урода. Ну не могу я танцевать за жалкую зарплату, хоть убейте меня. Чтобы хорошо танцевать, нужно хорошо материально подпитываться, иначе танец будет просто не в кайф.
– Прекрати истерику, – ледяным голосом произнес Марат.
Но я словно и не слышала его, заревев еще громче.
– Прекрати, я сказал.
Наконец я замолчала и только изредка продолжала всхлипывать. Рустам, достав носовой платок, перевязал рану на руке. Затем посмотрел на Марата и спросил:
– Марат, в чем дело? Тебе эта телка дорога?
– Нет.
– Тогда в чем дело?
