– Бросилась бежать, споткнулась и упала. Испугалась…
– Кого?
– Мне показалось, что лысый меня в воде за ногу схватит…
– Дурная ты, – засмеялся Идиот. Нисколько не стесняясь, он снял свои безразмерные трусы и выжал.
– Пошли. Сейчас печку включу, трусы быстро высохнут.
Открыв рот, я уставилась на его «хозяйство». Оно было таких внушительных размеров, что захватывало дух.
– А ты-то что стриптиз устраиваешь?
– Ничего я не устраиваю. Я же не могу в мокрых трусах ходить.
– У тебя «хозяйство», как у слона!
– Я же тебе говорил, а ты: «бикини надень». Твои бикини мне только на одно яйцо налезут.
Я засмеялась и встала с песка. Мы подошли к машине. Идиот включил печку и повесил сушить свои трусы.
– Снимай и ты, подсушим.
– Нет уж, спасибо. Они на мне быстрее высохнут.
– Смотри, я хотел как лучше.
Идиот придирчиво стал разглядывать меня.
– Отделали тебя по полной программе, даже места живого не осталось. Я хотел тебя наказать за то, что ты машину угнала, но не буду. На тебя смотреть страшно.
– Как наказать?
– Трахнуть хорошенько.
Я с ужасом посмотрела на него и быстро натянула платье.
– Боюсь, для меня это смертельно.
– Не так уж и смертельно, говорят, что даже приятно.
– Вот тех, кто говорит, и наказывай, а меня не надо.
– Те машины не угоняют.
Я поняла, что разговор на щекотливую тему лучше поскорее закрыть, иначе это может закончиться для меня не самым лучшим образом. Схватив тряпку, я принялась драить сиденье, мурлыкая незатейливую песенку. Как только сиденье приняло первозданный вид, я принялась отчищать багажник.
– Принимай работу, – примерно через полчаса сказала я Идиоту, который собрался было спать.
– Ты все сделала?
– Сделала.
– Помнишь, что я тебе обещал? Если плохо сделала – живьем закопаю.
– Помню.
– Боишься?
– Нет.
– Почему?
– Потому что ты добрый.
Идиот встал и открыл багажник. Посветив фонариком, он довольно кивал головой.
– Как будто бы и не было ничего, – улыбнулась я. – Только мокрое все.
– Высохнет. Это ерунда. Может, ты мне и машину помоешь?
– Вот еще! Ты уж совсем-то не наглей. Колесо поменяла, багажник отдраила и сиденье тоже. Машину мыть не буду. Я устала. У меня губа болит.
– Тогда поехали на мойку. К утру эта тачка должна быть как картинка.
Я села на переднее сиденье, положила голову Идиоту на плечо и тут же заснула. Мне снилась маленькая девочка в беленькой коротенькой юбочке, танцующая на пуантах. Девочка сделала высокий прыжок и подвернула ногу. Упав на пол, она громко заплакала и попыталась встать. К девочке подошел педагог, перетянул ей ногу толстым эластичным бинтом и велел начать все сначала. Девочка сжала кулачки, смахнула слезы, перевязала потуже свои маленькие пуанты и вновь принялась танцевать. Нога жутко болела, и хотелось кричать на весь зал, но девочка терпела. Господи, да это же я! Сколько времени прошло с тех пор! …Занятия закончились, но девочка по-прежнему танцевала, смахивая пот и слезы. Иногда, возвращаясь после занятий домой, она рассаживала вдоль стены своих кукол и представляла, что это зрители. Она подрастала, но все так же танцевала целые сутки напролет. Ее хвалили за великолепную технику и упорство. Упав в очередной раз, она так сильно ударилась позвоночником, что получила серьезнейшую травму, но даже в больнице она постоянно тренировала спину, нисколько не сомневаясь в том, что придет время – и она будет танцевать на сцене Большого театра. Время пришло, только жизнь расставила все по своим местам. Девочка приехала в Японию в надежде танцевать и хорошо зарабатывать, но попала на такое дно, откуда многие выбраться были не в силах. Она больше не хотела танцевать. Она хотела только одного: вырваться из этого ада, не потеряв при этом чувство собственного достоинства.
