направлении берега.
– Ничего! Я еще до него доберусь, – говорила я сама себе, не обращая внимания на идущую следом за мной Лену. – Я заставлю его говорить. Я не позволю из меня дуру лепить. Не позволю!!!
– Маша, вы не правы. Так нельзя. Саид не сделал вам ничего плохого.
– Ах, его зовут Саид. Теперь буду знать. Хорошо, что проинформировала. Теперь я знаю, как зовут этого гада.
– Саид хороший человек.
– Конечно, Саид хороший человек, а Маша дура!
Дойдя до берега, я села на свое полотенце и поджала под себя ноги. Как только Лена села рядом, я смахнула выступившие слезы и принялась смотреть на удивительно спокойное море.
– Маша, вы в чужой стране, а такое вытворяете, – осторожно начала Лена, которая была сама напугана ничуть не меньше, чем этот Саид.
– Мне плевать.
– У вас могут быть неприятности с полицией.
– Мне плевать.
– Я просто обязана рассказать об этом вашему мужу. Он должен с вами поговорить, чтобы больше такого не случалось.
– Рассказывай.
– Но, Маша, так нельзя. Поймите, вы же набросились на ни в чем не повинного человека.
– Я никогда не набрасываюсь на ни в чем не повинных людей. Он прекрасно знает, за что я на него набросилась.
– Уверяю вас, к той ночи Саид не имеет отношения. Я пойду с ним поговорю. Сейчас, прямо из своего дома, он может с мобильного позвонить в полицию. Тогда у вас будут проблемы. Я попытаюсь все уладить.
– Мне все равно.
Девушка укоризненно покачала головой и отправилась в домик спасателя. Я легла на полотенце и принялась смотреть на чужое египетское небо. Мне стало дурно от того, что происходило со мной в последнее время, и от того, что вся свистопляска завертелась на фоне только что начавшейся любви.
В этом доме все думают, что я сумасшедшая… Мне никто не верит… Никто… И возможно, они правильно делают. Потому что, если бы подобное произошло с кем-то другим, я бы тоже ни за что не поверила. В такое просто невозможно поверить. Невозможно… А в принципе, мне нет дела до остальных обитателей этого дома. Мне есть дело только до Анатолия. Мои страхи и выходки могут окончательно вывести его из себя. Он подумает, что душевнобольная женщина ему ни к чему, и только что зародившаяся любовь тут же умрет. И почему этого проклятого ковбоя вижу только я одна? Почему его не видит никто другой? Почему???
Мне и самой хотелось верить, что все это неправда, но я не могла. А не могла я потому, что видела все это своими собственными глазами. Я очень хорошо это видела.
Лена вышла из домика спасателя и села рядом со мной.
– Ну что? Он там не умер от страха?
– Нет. Я уговорила его не звонить в полицию, а дождаться вашего мужа.
– Моего мужа? Зачем?
– Затем, что Саид получил моральный ущерб, а если бы я не подоспела вовремя, то получил бы и физический. Я сказала, что ваш муж компенсирует ему этот ущерб деньгами. Считайте, что вам повезло. Саид согласился. – Девушка отчеканила каждое слово, словно она не говорила, а давала телеграмму.
– Можно подумать, он мог не согласиться.
– Он мог пойти на принцип.
– Не думаю. В этой стране, как и в любой другой, все решают деньги.
– Не всегда. Бывают случаи, когда люди идут на принцип, и тогда даже деньги уже ничего не решают.
– Ерунда. Когда в ход идут деньги, просто не может быть никаких принципов. – Cказав последнее слово, я посмотрела девушке прямо в глаза и еле слышно спросила: – Лена, скажи, я сумасшедшая?
– Врач сказал, что у вас какие-то осложнения после стресса.
– После какого стресса?
– Видимо, вы испытали какой-то стресс и при этом долго жили в постоянном нервном напряжении. А теперь вы приехали отдыхать, расслабились, и вот результат. Видимо, ваш организм перестроился, и у вас начались видения.
– Значит, вы думаете, что у меня видения?
– Такой диагноз поставил врач.
– Диагноз, говорите… что ж, может, и в самом деле у меня съехала крыша? Все-таки двенадцать лет нервного напряжения. Организм истощен до предела. Может, я и впрямь «поехала» головой? Раньше ведь у меня ничего подобного не было…
Лена молчала. Видимо, она не знала, что нужно сказать, чтобы меня успокоить.
– Ладно, Лена, давай не будем о плохом. Давай лучше поплаваем. Кстати, а этот Саид будет теперь пожизненно сидеть в своей будке?
– Я попросила его не выходить из своего дома, пока вы на море, чтобы вас лишний раз не раздражать.
– Вот это ты правильно сделала! Вот это верно! Если бы ты еще ковбою сказала, чтобы он тоже по ночам не шастал и меня не раздражал, тогда было бы просто все о’кей.
– Я не знаю никакого ковбоя, – грустно сказала девушка и скинула с себя полотенце.
Надев маски, мы вошли в море и купались около получаса. Когда мы вышли из воды, держа в руках несколько великолепных кораллов, мы увидели стоящую на берегу Катю, которая, по всей вероятности, ждала нашего возвращения. Катя выглядела по меньшей мере очень даже странно и волновалась так сильно, будто за те полчаса, что нас не было на берегу, здесь произошло настоящее землетрясение. Бросая в мою сторону перепуганные взгляды, она тяжело дышала и смотрела на меня так, словно не верила, что перед ней именно я, а не кто-то другой.
– Маша, я даже не знаю, как вам это сказать… – начала она запинаясь.
– Говори как есть.
– Дело в том… – Девушка вновь остановилась, так и не решившись мне сообщить какую-то страшную весть.
– Ну в чем дело? – начала терять терпение я. – Ты его видела? Ты тоже его видела?
– Кого? – не поняла меня девушка.
– Ковбоя!
– Какого ковбоя?
– Того самого, которого видела я.
– Нет. Я его не видела.
– Тогда ясно. – Я сразу потеряла интерес к Катиным новостям.
– Я о другом. Там женщина приехала.
– Какая женщина?
– Из России.
– Какая еще женщина из России?
– Она сказала, что она любимая женщина Анатолия, почти как жена…
– Что?!
– Я ей объясняю, что Анатолий приехал отдыхать вместе с женой, а она говорит, что это бред, что она и есть его жена и что, может, если он кого и взял про запас, но это совершенно не имеет значения.
– А как зовут эту женщину? – Мне показалось, что еще немного – и я в очередной раз хлопнусь в обморок.
– Ее зовут Кира.
– Кира?!
– Она представилась Кирой.
– О Бог мой! – Я почувствовала, как у меня затряслись руки, и посмотрела на Катю бессмысленным
