— Когда до входа в подвал оставалось не более двух пролетов, я подвернула ногу и сломала каблук. Дальше пришлось идти босиком, что оказалось намного удобнее, чем на шпильках. А туфли… А, ерунда, новые куплю. Нога неприятно ныла, но все же позволяла двигаться почти не хромая. Так… Теперь надо бы открыть ведущую на улицу дверь. На всякий случай в сумочке я носила небольшой остро отточенный нож — профессия заставляла постоянно думать о самосохранении.
Нож меня не подвел. Замок поддался почти сразу, достаточно было посильнее надавить на крохотную детальку в самой сердцевине.
Господи, светло-то как… Втянув голову в плечи, я добежала до угла, хотя прятаться на хозяйственном дворе было не от кого, и, поумерив шаг, направилась к машине, которую предусмотрительно оставила подальше от парадного входа в гостиницу.
Завести послушный «форд-мустанг» удалось без труда. Полупустая в ранний утренний час Тверская позволяла развить приличную скорость, но я намеренно не стала искушать судьбу. Тише едешь — дальше будешь, к моей ситуации эта пословица подходила как нельзя лучше. В бардачке в раскрытой пачке лежали сигареты. Вытащив одну, я закурила и, отмахнув рукой дым, глубоко задумалась. Кажется, я вляпалась в дерьмо. Как выберусь — не знаю. Видимо, на какое-то время придется лечь на дно. Переберусь в другие гостиницы, попроще, хотя и там есть свои заморочки, связанные с «крышей». Ладно, об этом потом. Сейчас к Таньке договариваться — и спать.
Танькин подъезд встретил меня неистребимым запахом мочи и кислых щей. Лифт не работал, пришлось подниматься пешком. Квартира номер сорок четыре, седьмой этаж. Дверь открылась не сразу. Пришлось долго нажимать на разболтанную пупочку звонка.
— Кто там? — наконец раздался Таньким заспанный голос. «Глазка» у нее не было.
— Сто грамм, — устало отозвалась я.
— Лен, это ты? — ахнула Танька, пропуская меня в тесную прихожую.
Отодвинув рукой подругу, я прямиком прошла на кухню и села на стул.
— Все нормально, Танька, это не привидение, это я. Расслабься и налей мне что-нибудь выпить.
— Ты хоть представляешь, на кого ты похожа? — в ужасе прошептала подруга и потянулась к бару, для того чтобы достать бутылку виски.
— Представляю, — фыркнула я и нервно забарабанила пальцами по столу.
Выпив полную рюмку, я почувствовала, как по телу разливается приятное тепло, и смогла хоть немного прийти в себя.
— Танька, ты мне подруга? — с надеждой в голосе произнесла я, потянувшись к открытой пачке сигарет с ментолом и вытаскивая из сумочки зажигалку.
— Само собой, — немного обиделась Танька и налила мне вторую рюмку. — А ты что, разве когда-то в этом сомневалась?
— Ты сможешь обеспечить мне алиби?
— Какое еще алиби?
— Самое обыкновенное. Если вдруг ко мне закатят менты, ты сможешь честно посмотреть им в глаза и сказать, что я приехала к тебе за полночь и до утра просидела у тебя?
— Господи, а что же ты натворила? — всплеснув руками, испуганно спросила подруга.
— В том-то и дело, что я ничего не натворила.
Творят другие, а мне приходится за эти творения отдуваться. Я просто работала с клиентом и честно отрабатывала свои деньги…
Неожиданно для себя я всхлипнула и, уткнувшись в ладони лицом, громко зарыдала. Танька молча гладила меня по голове, даже не пытаясь успокоить, понимая, что это бесполезно. Вдоволь наплакавшись, я осушила вторую рюмку и как на духу выложила подруге все, что произошло со мной в этой злосчастной гостинице. Как только я закончила говорить, Танька почесала затылок и, протяжно вздохнув, произнесла:
— Да уж, приятного мало… Господи, что же теперь с тобой будет-то?
— Ничего не будет, если ты сможешь обеспечить мне алиби.
— Конечно, смогу. Только.., может, было бы лучше, если бы ты сама пошла в милицию и честно все рассказала?
Я посмотрела на Таньку вмиг округлившимися глазами и выразительно покрутила пальцем у виска.
— Тань, ты что, совсем умом тронулась? Разве я похожа на идиотку, которая бегает по ментам?
— Но ведь тебе нечего бояться! Ты же ни в чем не виновата!
— Хорошо. Только кто в это поверит?
— На то она и милиция, чтобы во всем разбираться и находить виновных.
Услышав последнюю фразу, я громко рассмеялась и чуть было не упала со стула.
— Танечка, милая, ну когда же ты хоть немного поумнеешь?! Неужели ты думаешь, что менты поверят какой-то проститутке и докажут ее невиновность?! Да им только крайнего подавай! Сгребут меня в охапку и отвезут куда следует, вот и все разбирательство. А еще учительницей в школе работаешь! Да чему ты можешь детей научить, если сама-то жизни не видела и ничего в ней не понимаешь?! Да благодаря таким, как ты, детки и выходят из школы, как слепые котята, а потом попадают в самые глупые ситуации!
Танька нахмурила брови и сделала крайне недовольное лицо.
— Можно подумать, что ты кого-то можешь чему-то научить! Тоже мне, знаток жизни! В постели, что ли, мудрости набралась?
— Представь себе! — с вызовом ответила я и посмотрела на Таньку взглядом, полным превосходства. — Я через огонь, воду и медные трубы прошла, такого повидала, что тебе и не снилось.
— Ну-ну, то-то я гляжу, что теперь ты не знаешь, как вылезти из этого дерьма, в которое сегодня ночью залетела, — усмехнулась Танька и посмотрела на часы. — Ладно, мне уже пора собираться на работу. Ты у меня дома останешься?
— Понятное дело, не к себе же поеду! Иди, учи своих пташек, а я отосплюсь хоть немного, если, конечно, у меня это получится.
Танька махнула рукой, залпом осушила рюмку виски и торопливо стала чистить апельсин.
— Ну ты даешь, подруга, ты же в школе работаешь, — покачала головой я. — А если твои ученики учуют, что от тебя перегаром несет?
— От одной рюмки ничего не будет, — отрезала Танька и ушла в, другую комнату.
Я с грустью посмотрела на полупустую бутылку и, поднявшись, поставила ее обратно в бар. Все-таки здорово, когда существуют друзья, на которых всегда можно положиться. Несколько лет назад мы с Танькой вместе поступали в педагогический институт и мечтали стать учителями. Теперь даже смешно об этом вспоминать. Танька оказалась настырной и защитила диплом. А я… Я бросила институт на третьем курсе и стала зарабатывать деньги. Вот такая у нас странная дружба: учительница начальных классов и профессиональная путана. Хотя дело вовсе не в социуме, а в обыкновенном человеческом факторе. Наперекор всему мы лучшие подруги, и это совсем не важно, что ремесло у нас оказалось разным. Если бы не я, то разве смогла бы учительница начальных классов иметь классные шмотки и бар с дорогими напитками…
В этот момент на кухню вновь зашла Танька и посмотрела на меня подозрительным взглядом.
— Послушай, ты в порядке?
— Насчет порядка не скажу, но, по-моему, я немного отошла.
— Постарайся уснуть, тогда ты будешь чувствовать себя гораздо лучше. И еще, если тебе захочется выговориться, то телефон учительской ты знаешь.
— Ты же не служба доверия. Сей спокойно разумное, доброе, вечное и не забивай себе голову моими проблемами.
— Мне кажется, твои проблемы уже давно стали моими, — обиделась Танька.
Я улыбнулась, чмокнула подругу в щеку и проводила ее до дверей. Закрывшись на замок, я не придумала ничего лучшего, как сесть прямо на пол и обхватить голову руками.
Глава 2
Память услужливо, одну за другой, вытаскивала из своих запасников изрядно подзабытые сцены студенческой жизни. Мы с Танькой, тогда совсем еще юные девчонки, поступившие в вуз сразу после школы, активно грызли гранит педагогической науки. Старательно посещали скучнейшие лекции и
