– Я про твой пузырек уже десять раз слышала!
– Ну а как без пузырька-то?! Короче, я себе могилку вырыл. Хорошую, добротную, просторную. Я даже несколько раз в нее лег. Удобно… Прямо вылезать не хотелось. Лег бы и лежал. Побольше водочки – и можно не вставать… Думаю, дело сделано, пойду домой. Домой пришел довольный. Правда, на огороде не возился, устал. Сама понимаешь, сколько я земли перекопал. Даже мозоли на руках натер да пару заноз вогнал. На следующий день я не удержался и вновь на кладбище пошел.
– Какого черта?!
– На могилу хотел полюбоваться.
– Зачем?
– Уж больно она мне понравилась. Все-таки труд это, а хороший труд всегда глаз радует. Я прямо с утра на кладбище прибежал…
– И, что?!
– Да только могилка моя закопана.
– Как это закопана?!
– Ты меня, Анюта, ни о чем не спрашивай. Я и сам ничего не знаю. Та могила, где мы с тобой в прошлый раз уголовника закопали, раскопана, а та, которую я себе выкопал, закопана.
– Постой, дед, я что-то ничего не понимаю.
– А я и сам ничего не понимаю.
Я покачала головой и взяв у деда рюмку с текилой, выпила ее одним махом.
– Ты ж за рулем…
– Да подожди ты со своим рулем. Это что ж получается! – охнула я.– Кто-то раскопал могилу с уголовником и закопал твою могилу.
– Верно говоришь, дочка. И даже ту самую березку, которую мы с тобой посадили на могиле у уголовника, на мою перенесли. А ты говоришь, чудес не бывает. Очень даже бывают.
– Хорошо, а где тогда уголовник?!
– Не знаю.
Дед тяжело задышал, почесал затылок и посмотрел на меня какими-то безумными глазами.
– Ань, а может того?
– Чего того?
– Может, уголовнику моя могилка больше понравилась и он решил переместиться?!
– Ты что несешь, дед?!
– А куда он по-твоему делся?! Я тебе говорю, что он, зараза, на мою могилку глаз положил. Она и глубже и вместительнее. Вот он туда и чухнулся.
– Еще скажи, что он сам себя раскопал и сам себя закопал.
– Получается так.
– Только у него лопаты не было. По-твоему он это делал руками?
– Выходит, руками,– вконец запутался дед.
– Дед, а может, тебе спьяну это все померещилось?!
– Ты хочешь сказать, что у меня белая горячка началась?!
– Ну, да. Оно и понятно – столько выпить.
– Да я сколько ни пью, а всегда соображаю трезво. Да вот те крест, все так и было.
– Тогда с чего ты взял, что уголовник в твою могилу лег? Может, его там и нет вовсе.
– А куда ж он по-твоему делся?! Чует мое сердце, он там лежит. Чует. Он жадный, наглый и от чужого никогда не откажется. Это и дураку понятно.
– Так мы ж его убили! – взорвалась я.– Он по-твоему, что, бессмертный?!
– Ой, не знаю, Анечка. Ничего не знаю. А еще вчера вечером сюда двое мужиков пожаловали.
– Каких еще мужиков? – я уставилась на деда Герасима, словно на привидение, и даже открыла рот.
– Да я их в первый раз видел, ей-Богу. Двое молодцов-удальцов в нашу забытую Богом деревню приехали и всех местных жителей вместе с их домами обсмотрели. А нас долго смотреть не надо. Нас можно по пальцам пересчитать и пальцы еще останутся.
– А что они хотели-то?
– Они спрашивали, не сдает ли кто дачу на лето.
– Какую дачу-то? Здесь вообще никаких дач нет. Несколько жалких избушек.
– Вот они и спрашивали, не сдает ли здесь кто свою избу Я и спрашиваю, зачем, мол, вам, изба-то, а они говорят, что они охотники. Мол, тут охотиться хорошо, да и рыбку ловить тоже. Только знаешь, рожи у них совсем не охотничьи, уголовные рожи, как у братков.
